сражение прошлой ночи и сегодняшняя изматывающая скачка отняли много сил.
Этого коварного туранца нелегко было преодолеть. Конан готовился к следующему
нападению.
Капюшон Toджа откинулся в драке. Травмированное лицо ниже поразило
Конана и заставило его торопливо подняться и шагнуть назад. Бледным и
вытянутым оно было, глаза жестокие, солнечно-черные разрезы. Половина
маленького, плоского носа была иссечена давно зажившими ранами; шрам от раны
шёл через скулу к линии подбородка. Его губы были тонкими и казались
жестокими, его лоб высок. Облик убийцы одновременно был отталкивающим и
внушающим страх.
Он разглядывал Конана с выражением презрения.
- Тупой киммериец! Имей ты нечто, кроме кома грязи в твоём черепе? У меня
нет никакой ссоры с тобой, если бы я желал, ты уже встретили бы своего Крома.
Против меня, огромный бык с развитыми мускулами столь же беспомощен как
малыш.
Он накинул свой капюшон вперед на голову, но не прежде, чем Конан заметил
странный шрам, или возможно это было уродство. Левое ухо Toджа было зубчатым
как два раскрытых лепестка. Три обруча светлого серебра, или немного подобного
металла, скрепляло обе части уха.
- Боль, которую ты чувствуешь, скоро уменьшится. Тогда прими этот совет:
уезжайте сразу. Не задерживайся в деревне. Рейдн предупредил меня, что многие
из asshuri Балвадека собраны там. Отправляйся по своему делу, независимо от
того, что это могло бы быть. Я направляюсь в Пелиштию с этим - длинный,
кривой нож со скоростью немыслимой, для появления лезвия, появился в его руке.
Он согнул и казнил безжизненного герцога двумя быстрыми разрезами. Тогда он
обмотал ужасный объект в обрывок ткани из плаща Балвадека слоновой кости,
связал обертывание узлом и бросил связку за плечи.
Конан чувствовал, что часть боли спала с его парализованной ноги, но он не
осмеливался доверять мускулам, испытать его вес. Он встал на колени и впился
взглядом в Toджа, его синие радужные оболочки, горели так же как у пойманного в
ловушку волка.
Tуранец несся от трупа до трупа и вырывал свои зубчатые металлические
диски из плоти павших. Некоторые из дисков проникли настолько глубоко, что он
был обязан доставать их, с точностью мясника в скотобойне. Он вытер свои
грязные руки о тунику ассири , когда заметил гнев Конана.
- Я сказал бы до хорошей встречи, - предложил он. - Но ложь, сказанная
незнакомцу, является плохим прощанием. Если мы встретимся снова, мы можем