Kайланнa. - Я думаю, что ты произносил их сто раз и не соблюдал никогда.
Конан воздерживался от язвительного опровержения. Это только усилило и
подтвердило бы ее низкое мнение относительно него. Только дела изменили бы
это. Он проводил бы ее в Aренжун в случае необходимости, потратив время по
пути назад. Рулвиo и парни ждали бы в течение нескольких недель. Крoм, они
прождали бы в течение многих месяцев, если бы задержка в пути затянулась бы
надолго!
27
Конан опустился на пол, чтобы дать отдых здоровой ноге и восстановить
силы поврежденной. Расслабившись, он оценил сложившуюся ситуацию. Карта!
Что, если эти трижды проклятые ассири забрали её? Они не взяли его жилет, по
крайней мере. Его цепи ограничили его движения, но он мог управлять своими
пальцами, добравшись до одежды... туда! Шов не был нарушен. Во всей
вероятности карта все еще отдыхала между внешними и внутренними кожами.
Конан немного успокоился, всё-таки он молодец, что запечатал свернутый
пергамент в жилете, не в кармане.
Из зала внизу донёсся скрежет, потом стук шагов по камню. Отвратительный
мучитель вернулся. Он топал к концу коридора и установил свой факел в
крепление на стену, непосредственно между камерами Конана и Kайланны.
Киммериец смотрел с тоской на пару ключей, которые висели на кольце
широкого пояса тюремщика.
Дурно пахнущий злодей проигнорировал Конана и отпер дверь камеры
Kайланны. Когда он приблизился к ней, пульс Конана бешено застучал. Даже в
колеблющемся свете факела он понял, почему принц Шушана будет желать
дочери Tиридатеса. Ее белокурые локоны обвивали безупречное белое лицо с
розовыми губами. Наполненные нефритовым огнем ее глаза могли очаровать
сердце человека. Тонкая, прозрачная туника подчеркивала ее изумительное тело,
закрепляясь за ее полные груди. Ее длинные, красивые ноги, голые от середины
бедра вниз, немного дрожали из-за подходящего шемита. Ассири не сковали ее, в
отличие от Конана.
Волосатый дьявол сорвал с нее тунику и стал глазеть на обнаженную
фигуру. Конан кипел в беспомощной ярости, поскольку намерение свиньи
стало ясным.
- Грязный пёс! - кричал он голосом ревущего в ярости льва. - Коснись её, и
я оторву твои члены своими руками и скормлю это крысам!
Отвратительная голова повернулась на приземистой, мясистой шее,
уставившись на Конана.
- Хe! - тюремщик хихикал. - Пустые угрозы от человека который почти