содрогаясь. Кровавая пена мгновением пузырилась из его рта, пока он не затих
неподвижно.
Комната отдыха затихла, мерцающие лампы осветили размышляющие
потрясенные лица офицеров Рейдна.
- Он мертв, - бормотал сержант с лицом ястреба. - Собака убила генерала из-за
шлюхи!
- Злая собака! - завопил лысый, широкоплечий капитан, ослабляя ремень своей
рукоятки.
- Свинья! Варвар! - вторили два смуглых лейтенанта, обнажившие оружие.
Они бросились к киммерийцу.
Конан вступил перед Kайланной, поднял стол над головой и швырнул его в
этих двух лейтенантов, сбивая и их товарищей. Сердитые крики смешивались с
приглушенным треском ломающихся костей. Эти двое мужчин не поднялись.
- Иштар! - воззвал лысый капитан, когда он прыгнул вперед и ударил, но его
лезвие впустую раскололо воздух. Конан ожидал нападение и отпрыгнул в сторону,
как раз когда он достал свой меч из ножен. Контратака киммерийца прошла издали
снизу, сильной дугой, рассекая обе ноги капитана посередине бедра. Солдат упал к
полу с мучительным стоном, его меч выскользнул из бессильных пальцев.
Внезапное начало насилия, казалось, парализовало на мгновение других офицеров,
но они опомнились. Оружие было обнажено, и немногим позже Конана и Kайланна
были окружены.
Киммериец смотрел с яростью, кровь капала с лезвия, перемещаемого из рук в
руки. Он охватил комнату глазами, жгущими мрачным синим цветом, и никакой
человек не мог выдержать тот внушающий страх пристальный взгляд. Но Конан
знал, не смотря на это, что он обречен, он не может спасти себя и девочку. Эти
шемитские офицеры могли быть трусами, но они были также ветеранами, которые
сокрушат его одним только количеством. Он дразнил их с гортанным смехом,
67
поскольку он не будет сжиматься как напуганная злая собака перед зияющей
утробой смерти.
- Кто умрет следующим? - грохотал он.
Два десятка сердитых офицеров уставился на него, воины, жаждущие крови,
лезвия, мерцающие в сверкающем свете масляных ламп. Но ни один не смел
ударить, и боялся, изощряясь во всех выражениях... кроме Валега. Лицо жестокого
косаланца не выражало ничего, кроме скотской ненависти. Он снял
декоративную, но годную к употреблению булаву с ее места на стене и заревел как
разъяренный бык, его руки, направили шар оружия с огромного размера шипами к
голове Конана.
Киммериец отразил удар плоскостью меча, который согнулся и быстро
сломался. Сломанный кусок стали полетел в Конана и рассек плоть его черепа.
Булава задела его плечо, её шипы оставили красную борозду.