Мы мчимся по Кульжинскому тракту, по бывшему Великому шелковому пути. Проходит он у самого предгорья. Знали погонщики: здесь наиболее близко выходят к поверхности подземные воды. Здесь можно напиться, напоить верблюдов и переждать жару в тени раскидистых карагачей... Теперь это вполне современный автобан. Но как, может быть, и века назад, разговор в дороге идет о воде. О простой бесценной воде.
Мои спутники — изыскатели Алма-атинской гидрологической экспедиции: Нурмухан Ахметов — начальник Семиреченской партии, Борис Буров — начальник отряда. Сегодня они объезжают свои земли, чтобы решить на точках набежавшие деловые вопросы. Сейчас наш путь лежит на Талгарское месторождение подземной пресной воды, питающее Алма-Ату.
Утренний свет над нами расширился, сливаясь с белизной выпавшего ночью снега. Поля, пустые арыки, пастбища, виноградники, плантации табака с сухой стоячей будылью — все под снежной, блестящей коркой. Маячат вышки эксплуатационников, разбуривающих по следам изыскателей «кусты» водяных скважин. Вся эта долина между Заилийским и Джунгарским Алатау носит название Илийской впадины; для гидрогеологов же — это Илийский артезианский бассейн, который дает воду для орошения полей и пастбищ.
— Пройдет лет десять-пятнадцать,— задумчиво говорит Нурмухан, глядя в окно,— и люди скажут: ничего нам больше не надо.
— Как это? — энергично вступает в разговор Буров.— Ни золота, ни угля, ни урана? Не может такого быть!
— Дайте нам чистой воды! Вот что скажут люди...
Наступает пауза. Слышно, как тонко посвистывает ветерок за окном.
Борис Валентинович Буров работает в Алма-атинской экспедиции свыше десятка лет. Опытный инженер-гидрогеолог, он-то как раз и есть автор-исполнитель отчета по запасам Талгарского месторождения. Вода — полезное ископаемое. И как всякое месторождение, месторождение подземной воды обсчитывается, обмеривается и ставится на строгий учет.
Настроение у Бурова отличное. Позавчера прилетел он из Москвы, где с успехом защитил свой первый отчет по Талгару, и молчать долго ему сегодня трудно.
— Да,— начинает Буров,— поначалу нам было несладко в геологии. Первыми считались нефтяники. Вторыми — геологи по твердым ископаемым — уголь, руда. Ну а мы так себе...
— Было, было,— усмехается Нурмухан.— И водомутами называли, и баламутами.
— Ну а теперь?
— Теперь не то! — восклицает Буров.— Только Алма-атинская экспедиция открыла несколько месторождений. А таких экспедиций, как наша,— тринадцать в республике. Ведь три четверти территории Казахстана — полупустыня, безводье... Ни одно пастбище, ни один совхоз, ни одно месторождение руд не может быть освоено без воды. За много километров приходится тянуть водоводы. А мы ее разыщем на месте, поблизости. Под ногами! Но чаще приходится добывать с глубины. В полном смысле слова—добывать. Пробуривать для этого скважины, строить трубопроводы, насосные станции...