Итогом двадцатилетней научной деятельности Джакелова и его коллег стало убеждение — конденсатные, дождевые и ювенильные воды («девственные», возникающие из глубинных паров земной коры) не являются, как считалось раньше, главными в формировании артезианских бассейнов подземелья. Это было новое слово в гидрогеологии,
— Откуда же берется вода в пустыне?— спросил я Джакелова,
— Заилийский Алатау — вот конденсатор влаги,— ответил он.— За счет этих молодых гор подземная вода появляется за тысячи километров... в пустынях.
— Как это? — не понял я.
— По трещинам в горной породе, по разломам ледниковые и снеговые воды проникают на большие глубины. Инфильтруются. Попадают в гигантские артезианские водонесущие горизонты, формирующиеся миллионы лет,— объяснял Джакелов.— По нашему региону они простираются от Джамбула и Фрунзе до Тургайского прогиба. Глубина залегания горизонтов самая разная. От ста пятидесяти метров до трех километров.
Итак,— подытожил Джакелов,— особенность аридной, засушливой зоны — песчаного массива пустынь,— заключается в том, что в ней, инфильтруясь до уровня грунтовых вод, формируются колоссальные пресные запасы...
Да, в пустыне много воды. Под пустынями. Но это не значит, говорил генеральный директор, что мы имеем право быть расточительными. И мы обязаны думать о рациональном использовании богатств, которые природа копила миллионы лет. Уберечь подземные воды от загрязнения (оно уже коснулось их), эксплуатировать месторождения с учетом формирования ресурсов, воспитывать экологическое сознание человека — вопросы, которые стоят сегодня перед гидрогеологами, выходят далеко за пределы поиска и разведки новых месторождений.
На Иссык-Тургенском месторождении шло испытание «куста» из семи недавно пробуренных скважин. Семь фонтанов, окруженных заснеженными полями, взметнулись в голубое полуденное небо... В двухнедельный срок испытатели должны были определить водоотдачу куста — дебит, установить режим эксплуатации и сдать на баланс местного колхоза — поливайте поля, поите овечек.
— Хочешь взглянуть, как добираются до воды? — спросил меня Нурмухан.
Я согласно кивнул.
— На обратном пути остановимся на берегу Большой Алмаатинки,— пообещал он.
...Отряд бурового мастера Сергея Лещева разбуривал «куст» разведочных скважин. Две на левом берегу Большой Алмаатинки, две — на правом.
Бурильный станок вздрагивал и трясся от напряжения. Ротор его поворачивался рывками. Желтой струйкой стекал в отдельную емкость глинистый раствор, промывающий скважину. Гранитные шламы в нем были стерты в порошок. Эта струйка напоминала бесконечную ленту, выматывающуюся из шляпы фокусника.