В пути были две недели, но ничто вокруг не указывало на приближение цели. Все те же каньоны, кручи. Утром, в начале перехода, теплая прогретая долина распахивалась перед глазами, персиковые деревья карабкались по стенам ущелья. А к полудню снова вздымались плоскогорья, открытые ветрам и скудные травкой, с редкими стадами лам и овец.
Только пятого июня почувствовали перемену: ночь была теплой, можно выспаться.
Вниз по долине реки Москари шли еще два дня. От брода через бурный приток тропа полезла вверх. Караван цепочкой карабкался с уступа на уступ. Ламы, теснясь, обгоняли друг друга, плевались и норовили укусить соперника за шею и уши. Пока двое помощников пытались ликвидировать «дорожное происшествие», погонщики сдерживали напирающих снизу животных.
Серхио ворчал: «Нужно быть терпеливым, как боженька, когда идешь с этими тварями».
Тропа все же вырвалась на холм, где и решено было заночевать. Первым, еще затемно, проснулся искусанный Серхио: его угораздило устроиться со своим одеялом на муравейнике. Но главное — вышли на место. Здесь кончался путь длиной в 22 дня и 180 миль.
Этот холм и стал основной базой для каравана. Теперь предстояло доставить груз на осликах мелкими партиями к жилищам постоянных клиентов.
Хижины и навесы лепились к склонам долины. Терн и кактусы венчиками обрамляли пятнышки пастбищ, росчисти, вырубки, клочки обработанной земли на относительно плоских склонах. Крестьяне обрывали початки, вырубали голые стебли и складывали их для просушки в огромные кучи — на топливо. На нижних сучьях деревьев развешивали стебли недоспелой кукурузы — подкормить скот. Грядки бобов, гороха, бахчи с тыквами тоже ждали уборки.
Уборка урожая в долине была в разгаре. И караванщики с согласия местных земледельцев включились в очистку и отбор маиса. Во внутренних двориках горками, грудами высилась неочищенная кукуруза. Рассыпав на одеяле порцию отобранных початков, погонщик разувался и босыми ногами топтал их, отделяя зерно от кочерыжки. С недоспевших початков зерно обдирали руками, и ладони вскоре покрывались ссадинами и царапинами. Значит, зерно еще сыровато и имело смысл подождать, пока оно подсохнет. Ведь грузить сырое и более тяжелое зерно не имело смысла. Хотя очистка — дополнительная нагрузка для караванщиков, они шли на это охотно: можно было самим отобрать початки поспелее.
В глуши, доступной лишь караванам, до сих пор в ходу не весовые, а объемные меры. Если урожай удался, земледельцы довольно щедры при обмене и расплачиваются за прошлые долги. Соль ведь очень нужна — в пищу людям, в пойло и на лизунец для коз и прочего скота.