«Дети не должны нести ответственность за ошибки своих родителей» — в этом Катарина была убеждена.
Внезапно Ян замер, отстранился, внимательно посмотрел в карие, чуть задумчивые глаза, и усмехнулся. Его широкая ладонь в последний раз провела от нежной шеи, по пленительным изгибам и до бедра, а затем, император поднялся и, пересадив ее в кресло, и склонившись к ее губам, прошептал:
— Что тебя не устраивает?!
— Ваши планы на наше будущее, — предельно честно ответила Катарина.
И на сей раз Хассиян просто не сдержался. Стремительно выпрямившись, он окинул удивленную его реакцией девушку, а затем молча развернулся и ушел.
Она так и осталась сидеть перед камином, слушая вначале его удаляющиеся шаги, а затем приказ охраны открывать ворота, и удаляющийся перестук копыт…
Вошли две служанки, склонившись, вежливо спросили, не желает ли госпожа герцогиня отдыхать, или предварительно следует подать ужин.
— Спать, — задумчиво ответила Катарина, все еще не в силах поверить, что он действительно оставил ее одну.
* * *
Она спала в гордом одиночестве, на огромной постели в огромном замке, под шепот волн и неясный гул океанского ветра. Вот только сны были тревожными, как и мысли о будущем. Слишком страшным оказалось для нее желание Хассияна иметь детей, и более того — сместить наследника престола. Будь Катарина той, наивной юной баронессой, что с восторженным трепетом взирала на приближении королевской галеры, мысль, что именно ей предстоит стать матерью наследника, несомненно, обрадовала бы, но сейчас…
В очередной раз проснувшись от того, что во сне у нее отнимали дитя, Кати села на постели, обняла колени руками, и так и просидела до самого рассвета, глядя в занавешенное окно. Ей было страшно, бесконечно ужасающе страшно за еще нерожденных детей, потому что прожившая при дворе Шарратаса Катарина знала, как быстро и мучительно гибнут те младенцы, что неугодны влиятельным особам мира сего.
Она забылась сном лишь на рассвете, сжавшись на огромной постели и обняв одну из многочисленных подушек.
* * *
Проснувшись, девушка обнаружила утреннее платье, видимо привезенное из особняка ассер Вилленских, и невольно улыбнулась, подумав, что это утро ей не испортят ни обидные слова Расвера, ни молчаливое неодобрение отца. Однако спустившись к завтраку, девушка с изумлением увидела и второй прибор за столом.
— Его Величество скоро прибудет, ваша светлость, — юная служанка низко поклонилась.
Ян появился, когда Кати допивала шоколад. Он ворвался как утренний ветер, мгновенно наполнив собой чинно-благопристойное пространство столовой. Снимая и отбрасывая на ходу перчатки, плащ, шляпу, словно вихрь прошел к восхищенной столь неординарным появлением Катарине. И как будто в танце, потянув ее за руку, поднял, прижал к себе, и страстно поцеловав, прошептал: