— Когда солнце щедрое, здесь просто роскошно. Но в прошлый сезон погода нас здорово подвела, лето и начало осени были мокрые как никогда, зима хуже всех здешних зим... Технику по мокроте поднимать — дело поганое...
Я уже отметил про себя, что Геворкян из породы людей, которые, кажется, никогда, ни при каких обстоятельствах не жалуются. Да и это не было жалобой.
Мы ехали уже в сумерках, и казалось, горы совсем рядом. Их массивы наступали на нас. Вдали белели неровные, рваные вершины.
Григорян — зам Геворкяна — спал, вобрав голову в огромный воротник своего полушубка.
— Вторую ночь на ногах, устал, — словно оправдывая коллегу, как бы про себя обронил начальник. — Дел было во сколько! — Он молча поднес руку к горлу. — Работает на газопроводе уже двадцать лет, — кивнул он на спящего, — бывал в Средней Азии, работал на Украине... В общем исколесил много... И курит много... — неожиданно сказал Геворкян.— Вот только... когда домой приезжает, дети его не папой, а дядей называют. — Геворкян помолчал и уже совсем серьезно заключил: — Сложная у нас профессия. Точно говорю, без дураков...
В Славское приехали, когда уже совсем стемнело. Небо было глубокое, полное звезд. Далеко-далеко залаяла собака. Иногда двери вагончиков распахивались, и в ночь врезались снопы яркого света.
Принесли ключ от свободного вагончика.
Едва рассвело, мы уже были на пути к трассе. В вездеходе сидели, тесно прижавшись друг к другу, рядом с водителем. А вездеход лез на горный склон. За стеклом открывалась заснеженная, накатанная машинами колея, которая, петляя, уходила за скальные выступы, туда, где лежала нитка газопровода. Решено было проехать вдоль всей трассы сваренных и уложенных труб. Их нитка заструилась вдруг рядом с нами.
Мы поднимались к тому месту, откуда несколько месяцев назад побежала эта нитка и куда — с другой стороны гор — через некоторое время придет другая и произойдет их стык.
Выскочили к белоснежному крутому склону, подобному настоящему лыжному трамплину. По его середине плавно тянулись стальные трубы.
— Вот здесь мы поработали здорово, — услышал я сквозь рев двигателя громкий голос Геворкяна.
Мотор взвыл с оглушительной силой, с разбегу вездеход пошел вверх и вдруг остановился.
Мы оказались рядом с бригадой Георгия Джулакяна. Люди очищали стыки труб, изолировали их, устанавливали пригрузы. Никто не поднял головы. Пока мы добирались к ним, я готовился к беседе с бригадиром, но, увидев людей в работе, понял: отрывать их от дела не решусь...
Я видел, как трубоукладчики под тяжестью многотонной трубы крошили гусеницами снег и мерзлую землю, слышал, как раскалывался горный воздух от свирепого хрипа их моторов. Запомнилось, как сверкала звездой на фоне зеленых сосен голубая вспышка сварки, а молодой парень в черной штормовке, из-под которой выглядывали синие полоски тельняшки, заметив меня, вдруг махнул рукой и весело крикнул: