Но не ее. Даже Джон Фарсон более не наша
ка. Если мы и выступим навстречу его людям, то не для того, чтобы победить их. Просто наш путь будет лежать на запад. – Он поднял руки, потом опустил их, как бы говоря:
Что еще вы хотите от меня услышать?– Нет никакой Башни, – мягко заметил Катберт. – Я не знаю, что ты видел в этом хрустальном шаре, но никакой Башни нет. Да, это символ, такой, я полагаю, возможно, как чаша Артура, как крест Иисуса… но настоящего сооружения, реального…
– Да, – прервал его Роланд, – Башня существует.
Они повернулись к нему и не увидели и тени сомнения на его лице.
– Башня существует, и наши отцы это знают. За черной землей… я не могу вспомнить, как она называется, это забылось… находится Крайний мир, и в Крайнем мире стоит Темная Башня. Ее существование – великая тайна, которую хранят наши отцы. Именно эта тайна и соединяла их вместе в ка-тет все эти годы, с того самого момента, как мир «сдвинулся». Когда мы вернемся в Гилеад… если вернемся, но я думаю, что так оно и будет… я расскажу им то, что видел, и они подтвердят правоту моих слов.
– Ты все это увидел в кристалле? – с дрожью восторга в голосе спросил Ален.
– Я увидел многое.
– Но не Сюзан Дельгадо, – уточнил Катберт.
– Нет. Когда мы покончим с этими людьми и она порвет с Меджисом, ее участие в нашем ка-тете завершится. Меня поставили перед выбором: Сюзан и моя жизнь с ней и нашим ребенком, которого она носит… или Башня. – Трясущейся рукой Роланд вытер со лба пот. – Я не колеблясь выбрал бы Сюзан, если б не одно «но»: Башня рушится. А если она упадет, мы лишимся окружающего нас мира. Возникнет хаос, масштабы которого невозможно представить. Мы должны идти к Башне… и мы пойдем. Над его не знающими бритвы щеками, под гладким, без единой морщинки, юношеским лбом, сверкнули глаза не ведающего пощады воина-убийцы глубокой древности, те самые глаза, которые Эдди Дин увидел в зеркале туалета авиалайнера. Но только теперь в них стояли слезы.
А вот в голосе не было ничего детского или юношеского.
– Я выбрал Башню. Это мой долг. Пусть она проживет долгую и счастливую жизнь с кем-то еще… и она встретит такого мужчину, со временем. Что же касается меня, я выбрал Башню.
Сюзан вскочила на Пилона, которого Шими вывел во двор после того, как поджег портьеры в большой гостиной. Олив Торин оседлала одного из меринов, принадлежащих феоду, Шими сел на него же, позади вдовы мэра, держа в одной руке веревку – поводья Капи. Мария открыла хозяйственные ворота, пожелала им удачи, и все трое покинули Дом-на-Набережной. Солнце скатилось почти к самому горизонту, но ветер унес практически весь дым, поднимавшийся раньше. Если в пустыне что и произошло, то осталось в прошлом… или случилось в другом слое того же настоящего.