Я прижала Кулли к морозилке и обняла его обеими руками.
— Я уже говорила тебе, что наша совместная жизнь на лодке дала мне очень многое? — спросила я.
— Не-а. Расскажи сейчас.
— Не знаю, что именно: жизнь на лодке, любовь к тебе или те ужасные события, которые мне пришлось пережить в последнее время, но я не чувствую себя такой измотанной, какой была раньше. Я имею в виду, когда я была замужем за Сэнди и жила в Маплбарк. Тогда мне казалось, что даже легкий ветерок может сбить меня с ног. А теперь я думаю, что это не под силу даже урагану. Я могу согнуться, но не упаду.
Кулли поцеловал меня. Потом он неожиданно взял меня на руки и пронес через всю лодку — от камбуза до койки. Он положил меня на койку, раздел, разделся сам и упал в мои распахнутые объятья. Наши обнаженные тела соединились в одно целое, как были одним целым «Марлоу» и море.
— Давай покачаемся, — прошептал он и развернулся так, что его голова оказалась между моими ногами, а моя — между его.
— Я всегда плохо соображала в математике и до сих пор не могу понять, почему эта поза называется «шестьдесят девять», — сказала я после нескольких минут игры с пенисом Кулли.
— Называй ее хоть сорок два, хоть пятьдесят четыре, как хочешь, но только не переставай делать то, что ты сейчас делаешь, — простонал Кулли.
Цифры, цифры. Через несколько мгновений мы до такой степени погрузились друг в друга, что я уже не разбирала, кто есть кто и что есть что.
— Ооо, бэби. — По телу Кулли пробежала дрожь. — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя необыкновенный рот?
— Моя мама иногда говорила мне это, но, думаю, она вкладывала в эти слова несколько иной смысл.
На следующее утро я позвонила Эду Дадли из химической лаборатории колледжа.
— Не хочу показаться назойливой, — сказала я, — но не готовы ли результаты анализа, о котором мы говорили с вами вчера?
— О, да, — ответил он. — Сказать вам, что я обнаружил?
— Пожалуйста.
— О'кей. Ваше вещество оказалось полисахаридом в смеси с дисахаридом с примесью альдегида коричной кислоты и целлюлозы.
В точку. Результаты, полученные профессором Дадли, совпали с результатами анализа, сделанного в полиции. Это означало, что сахарная пудра со стола Бетани была такой же, как и со стола Мелани, то есть пончики были приготовлены одинаково и в одном и том же месте. Разница между этими двумя анализами была только в том, что профессору Дадли для этого понадобился всего один день, а полицейскому управлению — шесть недель.
— Профессор, вы спасли мне жизнь, — сказала я, представляя, какое лицо будет у Корзини, когда я потребую публичных извинений от полицейского управления Лэйтона за то, что они арестовали меня вместо Бетани.