Я гребла и пела на пронизывающем до костей ветру пролива в течение двух часов. Вдруг я увидела, что к нам приближается моторная лодка.
— Кулли! Кулли, проснись! — закричала я, дергая одеяло.
Он повернулся, открыл глаза, сморщился от боли и снова закрыл глаза.
— Кулли, ну давай же. Послушай меня. — Я еще раз дернула за одеяло.
— А? Что? Где мы? — пробормотал он. Похоже, что он был таким сонным от лекарства. Или от шока.
— Думаю, нас сейчас спасут, — сказала я. Я надеялась, что надежда не оставит меня, даже если эта моторная лодка окажется одной из тех галлюцинаций, которые бывают у моряков от длительного пребывания в море.
К счастью, катер береговой охраны, плывущий к нам, оказался не галлюцинацией.
— О, слава Богу! — по привычке воскликнула я. У нас с Богом установились уже довольно близкие отношения. — Они нашли нас! Они действительно нас нашли!
На катере находились шестеро мужчин — два старшины и четыре моряка. Они были такими заботливыми и так помогали нам, что мне захотелось пригласить к себе домой всех шестерых.
Они дали нам одеяла, горячий кофе, привязали нашу шлюпку к своему катеру и отвезли в порт Нью Хэйвен, откуда скорая помощь доставила нас в больницу.
В больнице мне поставили диагноз «переохлаждение и боли в спине». Но что доставляло мне особое беспокойство, так это волдыри на ладонях. Кулли, бедняга, попал в хирургическое отделение, где занялись его сломанной ногой.
— Он останется здесь на ночь? — спросила я у медсестры.
— Боюсь, что да, — ответила она.
Я дождалась, пока Кулли не вывезли из хирургического отделения и не отправили в палату. Палата располагалась на седьмом этаже. Ее стены, занавески и покрывала на кроватях были тошнотворно зеленого цвета. Я никогда не понимала, почему в больницах не любят другие цвета. Неужели тошнотворный зеленый цвет ассоциируется у врачей со здоровьем и благополучием?
— Эй, Сонни, девочка моя, — проговорил Кулли слабым голосом, открыв глаза.
— Привет, — прошептала я. — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно. А ты? Ты столько гребла.
— Да, но подумай, какими большими станут мои груди после этого! От гребли развиваются мышцы грудной клетки.
Он улыбнулся.
— Мне нравятся твои груди, и я не хочу, чтобы они развивались.
— Спасибо. Мне твои тоже нравятся.
Тут я вспомнила, что мы не одни, и покраснела. За зеленой занавеской лежал сосед Кулли по палате.
Я отогнула штору и украдкой взглянула на этого мужчину. Он крепко спал, но я тут же узнала его.
— Кулли! — зашептала я. — Ты ни за что не угадаешь, кто твой сосед по палате.
— Ты права, — сказал он. — И кто это?