— Скажем так, во всем мире люди увидят Элистера П. Даунза в новом свете.
В новом и не слишком приятном свете. В этом я была уверена.
— А могу я хоть краем глаза взглянуть на рукопись? — спросила я Тодда.
— Ни в коем случае, — отрезал он.
— А она здесь? — спросила я, указывая на картонную коробку, в которой на первый взгляд было около тысячи машинописных страниц. Коробка стояла на полу около письменного стола Мелани и, похоже, весила целую тонну.
— Да, но даже и не помышляй об этом. У Мелани случится припадок, если ты даже просто подойдешь к рукописи.
Я долго и пристально посмотрела на рукопись.
— Тодд, а вы не Могли бы рассказать мне о каком-нибудь пикантном факте из книги? Ну, пожалуйста, расскажите мне об Элистере Даунзе что-нибудь гадкое. Обещаю, что я не расскажу об этом ни одной душе.
— Ни за что на свете, — упорствовал он. — Мы уже продали право публикации больших кусков журналу «Пипл». Пока они не начнут печатать отрывки, никто ничего не узнает.
— О, ну прошу вас, Тодд. Ну хоть маленький кусочек.
— Э-э-э, пожалуй, я мог бы рассказать о тех временах, когда Элистер…
Но едва только Тодд собрался поделиться со мной подробностями из книги, в кабинет вошла Мелани.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась она. Просто удивительно, как много оттенков ей удавалось извлекать из своего тоненького голоска.
Мы с Тоддом съежились, словно два школьника, которых застали за написанием неприличных слов на классной доске.
— Мы… мы ничего не делали, — произнесла я тоном пятилетнего ребенка.
— Вы чертовски правы, что ничего не делали, — зашипела Мелани. — А вам бы следовало работать. Обоим!
Я подхватила свою корзинку с принадлежностями для уборки и пулей вылетела из кабинета, предоставив Тодду возможность успокаивать нашу хозяйку. Если они действительно были любовниками (мне так и не удалось до сих пор это выяснить), то он найдет способ утихомирить ее.
В качестве наказания за то, что я шушукалась с Тоддом и не выполняла свою работу, Мелани заставила меня вымыть раздвижные стеклянные двери во всем доме, снаружи и изнутри. Поверьте, в холодный февральский день это не показалось мне фунтом изюма. Временами она могла быть довольно жестокой. Даже мстительной. Да, она хорошо мне платила. Да, если мне не нравилось, я могла уйти в любую минуту. Но я была непоколебима: я буду продолжать работать у Мелани, какой бы ужасной она ни была. Я буду делать это до тех пор, пока не накоплю достаточно денег, чтобы оплатить свою задолженность по закладной лэйтонскому банку. Возможно, мне даже удастся сохранить право на Маплбарк. Я буду продолжать работать, неважно, насколько вымотанной и усталой я чувствовала себя в конце каждого дня. Это будет продолжаться, пока у меня будут силы или пока не произойдет что-то, что изменит мою судьбу.