Но несколькими минутами позже Кулли весьма уверенно въехал на парковку в бухте. Сиди и помалкивай, сказала я себе. Если он оказался настолько любезен, что пригласил тебя на ужин, то ничего не остается, как проявлять благодарность. Просто ты не будешь прикасаться к еде. Поешь, когда вернешься домой.
— Вот мы и приехали, — гордо объявил Кулли, обходя машину и открывая дверь с моей стороны.
— Да, — выдавила я.
— Ты здесь бывала раньше? — спросил он, когда мы вышли на причал и пошли по направлению к ресторану. Это было большое, ветхое здание белого цвета, обшитое досками. Его явно следовало давным-давно перекрасить, поменять крышу и рекламную вывеску (в настоящее время на ней можно было прочитать следующее: «Зат ш е Ар и»).
— Нет, я здесь впервые. — Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал достаточно жизнерадостно.
Когда мы дошли до причала, у которого располагался ресторан, я начала подниматься по лестнице, но Кулли схватил меня за руку.
— Эй, ты куда? — сказал он. — Это совсем не тот плавучий ресторан, в который я пригласил тебя. Я веду тебя в мое заведение. — Он широко улыбнулся и подмигнул мне.
Я терялась в догадках. В бухте больше не было ресторанов. Там в ожидании весны стояло на приколе множество лодок всех типов и размеров.
Я покорно проследовала за Кулли мимо нагромождения судов, пока мы не остановились напротив одного из них.
— Мы на месте, — объявил он.
— Это? Но это же чья-то лодка. — Смущению моему не было предела. Мы находились напротив сорокафутовой посудины, на борту которой читалась надпись «Марлоу. Джессап. СТ»[37].
Я ничего не понимала в судах, но любой бы сказал, что это было прекрасно. Судно было деревянным, темно-зеленого с желтоватым отливом цвета, его палубы были из тика, отделка — лакированная. Оно мерцало в свете звезд, покачиваясь на воде.
— Прошу на борт, — сказал Кулли и помог мне подняться на слегка колышущуюся палубу «Марлоу».
— Но ведь это чужая лодка, — снова повторила я, надеясь, что его не схватят на месте преступления.
— Это не розыгрыш, миссис Кофф. В чем дело, ты никогда не была на лодке?
— Я?
— А что? У тебя нет тяги к приключениям?
— Ты что, смеешься? Мое понятие о приключениях ограничено поездкой на мойку моего «порше».
Кулли рассмеялся и откинул крючок, формой напоминавший пеликаний клюв. После этого он провел меня в рубку, поднял жалюзи из тика и радостно произнес:
— Я только отодвину люк, и мы спустимся вниз. «Voila»![38]
Я заглянула вниз и к своему удивлению обнаружила под крышкой люка уютное помещение, навевающее романтические мысли.
— Что это? — спросила я, когда аромат чеснока и пряных трав начал томно щекотать мне ноздри. — Пахнет просто божественно.