— Мы с графом осматривали дворец, — уклончиво ответил Сайлас.
— Ты знаешь, мне нравится здесь все больше и больше, — продолжал рыжий, не обратив особого внимания на слова приятеля. — Такое замечательное время. Я даже, наверное, смог бы найти себе здесь место. Должность какого-нибудь летописца или архивариуса. Женился бы на милой, доброй женщине. Настрогал бы детишек и помер бы счастливым человеком.
У него было такое мечтательное выражение лица, что на секунду Сайлас почувствовал угрызения совести. Но быстро одернул себя: «Помни о своей цели, помни о Великом будущем». Но на душе у него все равно стало погано.
Оставшийся день лорд Бонсайт был неразговорчив и раздражителен. Как многие представители рода человеческого, чувствуя свою вину, он срывался на окружающих. Он накричал на Чао Тая, разругался с Алексом, наговорил колкостей графине и был очень холоден с графом. Чрезмерная раздражительность к вечеру сменилась лихорадочным возбуждением. За ужином Сайлас был сама любезность, он много пил, много шутил, отпускал комплименты и вообще был душой компании. Хозяева были очень рады, что его дурное настроение, которое они приписывали плохому самочувствию, отступило, и только рыжий Алекс с подозрением поглядывал на своего патрона.
— А что, граф, как дела с нашей экспедицией? — поинтересовался Сайлас. — Продвигаются?
— Да, — радостно объявил хозяин дома. — Почти все готово. Завтра все еще раз проверим: снаряжение, оружие, припасы, и послезавтра сможем отправиться в путь. Жаль, что большинство дорог пришло в негодность. Высоко лететь нельзя — заметят, низко — деревья мешают, а по земле можно только на лошадях.
— На настоящих? — удивился Алекс.
— К сожалению, настоящих животных на Земле практически не осталось, — с грустью сказал граф, поглаживая свою любимую собаку. — Только роботы. Правда, на редкость совершенные, — улыбнулся он, когда пес бросился лизать ему лицо. — Они даже воспроизводятся сами.
— Поразительно, — выдохнул рыжий. — Хотя настоящие мне все равно нравятся больше, — добавил все-таки он.
— Я хотел бы еще раз осмотреть вооружение для экспедиции и выбрать себе оружие, — вернулся к теме Сайлас.
— Конечно, после ужина я провожу вас, — немедленно откликнулся граф.
— Что вы, не нужно себя утруждать, — отказался лорд. — Я помню дорогу и вполне справлюсь сам.
Граф не стал настаивать, не желая опять вызвать приступ раздражительности у гостя.
После ужина Сайлас отправился в оружейную комнату и взял присмотренное еще днем «ружье». На его взгляд, это было самое мощное оружие здесь из тех, что можно было унести в руках. Выйдя в парк, он уселся на давешнюю скамеечку и принялся ждать. Начало темнеть, и в темно-синем небе зажглись такие крупные звезды, что Сайлас удивился. В эту минуту расслабленности и полного покоя сомнения стали закрадываться в его душу. «На самом деле, черт его знает, зачем я все это делаю? — лениво думал он. — Кой хрен мне придумалось менять историю? Ведь пострадают люди, в том числе и мои милые хозяева. А также наверняка преданный китаец и этот невыносимый рыжий, к которым, не надо лукавить хоть с самим собой, ты уже успел немного привязаться. Так что же ты тут делаешь? Вставай и иди. Присоединись к остальным в теплом, освещенном зале и следуй за мечтой рыжего. Женись, остепенись, заведи детишек и живи себе спокойно!» «Ну уж нет! — вдруг взорвалось в его сознании. — Лорд Сайлас Бонсайт, который пускает слюни над колыбелькой и укладывается спать с опостылевшей женой, занимаясь каждый вечер с ней опостылевшим сексом! Лорд Бонсайт, который отрастил брюхо и по вечерам играет с таким же обрюзгшим приятелем-архивариусом в шахматы! Который ничего не хочет, кроме того, чтобы добраться до своей ежедневной миски со жрачкой! Никогда этого не будет! Никогда!»