– А я их терроризирую? Так вы это называете, когда старший офицер требует должного уважения к себе? Ваши люди – это позор.
– Ко мне в кабинет!
Теперь Ева повернулась и заговорила таким тоном, что в помещении едва не пошел снег:
– Я вам не подчиняюсь, Оберман. Смотрите, как бы вам не нарваться на официальную жалобу против вас самой и против этого детектива. Вам светит полное дисциплинарное расследование вашей работы по руководству отделом.
Яркая краска гнева залила щеки Рене.
– Не знаю, чем вы недовольны, но я предпочла бы обсудить ваши обиды у меня в кабинете.
– Как скажете, – кивнула Ева и проследовала в кабинет.
Ей пришлось подавить улыбку, когда дверь у нее за спиной сердито и громко хлопнула.
И чертовски приятно было сознавать, что Рене, хотя и была на каблуках, все равно уступала ей в росте. Ева призвала на помощь опыт Соммерсета и попыталась взглянуть на Рене сверху вниз.
– Да кем, черт побери, ты себя возомнила? Являешься в мой отдел, угрожаешь мне, оскорбляешь моих людей… Думаешь, если ты любимица Центрального управления, это дает тебе право являться сюда и набрасываться на меня? Да еще и в такой день! Сука ты, я вчера потеряла одного из своих людей, а ты хочешь рассуждать об уважении? Ну и где, черт возьми, твое уважение?
– Закончила? – любезно спросила Ева. – Или хочешь еще что-то сказать?
– Ты мне не нравишься.
– Сейчас заплачу от огорчения.
– Мне не нравится твое хамское поведение, твое вмешательство, твоя привычка силой вламываться сюда и подрывать мой авторитет. Не только ты одна можешь подать официальную жалобу.
– Хочешь жаловаться? – спросила Ева. – Валяй. Я думаю, мы обе знаем, особенно с тех пор, как папочка больше не занимает кресло, кому больше поверят. Да, кстати, о твоем отце… – Ева бросила взгляд на портрет. – Приятно было с ним познакомиться этим утром.
– Да пошла ты!
На этот раз Ева не стала сдерживаться и откровенно расхохоталась.
– Ну надо же! Я прямо спать не буду. И что теперь? Будем состязаться, кто дальше плюнет, или, может, к делу перейдем?
– Я уже и без того потратила на тебя слишком много времени.
– Смотри-ка ты: я могу сказать о тебе то же самое. Вообще-то у меня принцип – делать мою работу, даже если она раздражает. Я здесь по поводу Гарнета. Вижу, тебя уже проинформировали о его смерти, раз уж ты вырядилась в черное. Между прочим, шикарный костюмчик.
– Я не оставлю без внимания твой сарказм и неуважение к павшему офицеру. Я подам жалобу куда надо. – И Рене бросила на Еву уничтожающий взгляд, лишь подвигнувший ее на новый приступ красноречия.