Если бы я могла говорить, то все выглядело бы именно так:
— Боркью, — прошелестела бы я сухим осенним листом. — Что вы здесь делаете?
— Хм, — сально хмыкнул бы в ответ Боркью, приближаясь к столу. — Я тоже хотел бы получить ответ на один вопрос. Что ты делала в саду во время нашего разговора с Алисией?
Собственно, все выглядело очень похоже на ту картинку, которую я нарисовала. С той только разницей, что спросить и ответить Боркью я не могла.
— Какого черта ты делала в саду, когда мы с Алисией… гм… гм… беседовали? — грубо спросил он у меня.
Я поняла, что настало время играть в кошки-мышки. Кошка из меня была плохая, ею, конечно же, был Боркью, а вот роль мышки мне всегда отлично удавалась. Изо всех сил пытаясь изобразить непонимание, я развела руками.
— Ну-ка не ври, детка, — недобро усмехнулся Боркью. — За вранье можно и схлопотать… — отнюдь не аристократично добавил он.
Сделай так, чтобы этот кошмарный сон поскорее кончился! — мысленно взмолилась я своему ангелу-хранителю, который, по мнению моей матушки и еще миллиарда человек, населяющих планету Земля, стоял у меня за правым плечом. Но он не сделал… В чем я, впрочем, и не сомневалась… Я бросила еще один недоумевающий взгляд на Боркью и показала ему, что мне нужны ручка и бумага.
Боркью сморщился. Ему была явно неприятна моя неполноценность. Но все же он хотел получить внятный ответ, а потому полез в карман пиджака и извлек на свет божий ручку и скомканный листок бумаги.
— На. — Он бросил мне ручку и бумагу так, как бросают кость собаке. — Пиши.
Действуя на свой страх и риск, я написала: «Не понимаю, о чем вы говорите. Я гуляла по саду сегодня утром, но никого, кроме Корби, со мной не было». С трудом сдерживая дрожь в руках, я отдала бумажку Боркью. Удастся ли мне протянуть время? В горле было так же сухо, как, наверное, в пустыне Гоби. По лицу Боркью я догадалась, что мой ответ его не удовлетворил. Впрочем, этого и следовало ожидать…
— Я же сказал: за вранье можно схлопотать… — Боркью угрожающе двинулся к столу. — Там больше некому было прятаться… Ты ведь сегодня за хозяйку в доме, а, милашка?
Его неожиданно игривый настрой, сменивший угрозы, и сальная улыбочка заставили меня сжаться в комок. Я сидела, как маленький котенок, которого можно запросто пнуть или нацепить на хвост консервную банку. О, если бы этим Боркью и ограничился… Но его взгляд… Этот знакомый до боли похотливо-сальный взгляд повергал меня в пучину безумия, в пучину прошлого, о котором я мечтала забыть…
А Боркью продолжал двигаться на меня, расставив свои огромные руки, с блуждающей улыбкой на лице. Меня тошнило, я готова была потерять сознание при одной мысли о том, что со мной хочет сделать этот человек…