Выпроводив наконец журналистку, Эмброуз устало вздохнула: она так редко общалась с людьми, за исключением Юджина, разумеется, и ее изнурили стараниями скрыть свое лицо, скрыть свои чувства, казаться нормальной, говорить как обычный разумный человек. Все это без особого труда давалось ей в укрытии собственного дома, но, выйдя за пределы узкого доверенного круга, она едва справлялась с такой задачей. Ее ближний круг помимо Юджина включал уборщицу Гарриет и Сару — ту молодую женщину, что работала в музее. Даже с ними Эмброуз разговаривала, лишь когда возникала неотложная нужда, а вполне свободно общалась только с Юджином, потому что это был всего-навсего Юджин, его не шокируешь. Он знал ее с детства, и — вот странность! — если при других людях Эмброуз распускала волосы и закрывалась ими, оставшись наедине с Юджином, она затягивала волосы в строгий пучок и смотрела ему прямо в глаза.
Эмброуз прошла в спальню, взяла журнал, который читала с утра. Лето было не самым ее любимым сезоном — конечно, если б не бабочки и не музей. Лето — пора откровенности, журналы пестрят фотографиями знаменитостей и красавиц в бикини на пляжах, в музее кишат красотки, не ведающие, какое это счастье — бродить в доме ли, на улице, убрав с лица волосы и нисколько не смущаясь. Лучше уж зима, когда можно окуклиться, скрыться. Ей в жизни не довелось путешествовать, но, если б могла, она бы уезжала на лето в холодные края, — однако летом нельзя оставить музей.
Эмброуз аккуратно вырезала фотографию актрисы из мыльной оперы — кто она такая, Эмброуз не знала, но фигурка в крошечном бикини горделиво демонстрировала чудеса похудения: вернулась к прежней форме всего через полтора месяца после рождения ребенка. Эмброуз закрепила фотографию на стене так, чтобы не заслонить другие, которые тоже хотела видеть, затем опустилась на кровать и четверть часа подряд пристально изучала пополнение своей коллекции, рассматривала глаза, нос, губы, длинную шею, изгиб поясницы, гордо выставленный зад, крепкие загорелые бедра, идеальные ноготки на ногах и красивые пляжные тапочки. Она растворялась в фотографии и на несколько драгоценных мгновений превращалась в ту девушку, переносилась на пляж: вот она выходит из моря, и все смотрят на нее, она чувствует, как пригревает солнце и как стекает с тела соленая вода, она выглядит потрясающе, легкая, счастливая, уверенная — возвращается на лежак выпить коктейль. В голове Эмброуз так живо себе все это представляла.
Китти Логан спросила ее, почему она коллекционирует бабочек, что так привлекает ее в них? Она не солгала в ответ, но и правды не сказала, ответ был неполным. Почему бабочки? Потому что они красивы. В отличие от нее самой. Все просто.