Она второй раз за день позвонила Питу.
— Надеюсь, на этот раз у тебя что-то есть для меня, Лоис Лейн.
Она рассмеялась:
— Пока что я не готова делиться информацией. В пятницу, мы же договорились. Забыла спросить, какой у меня объем?
Пауза.
— Учитывая, что на данный момент тебе полагалось бы закончить статью начерно и сидеть ее переписывать… странно слышать такой вопрос.
— Вернулся злой Пит? — Китти пересела на заднее, свободное сиденье автобуса — там она никому не мешала своими разговорами.
— Злой Пит, — рассмеялся он. — Я такой уж злющий?
— Порой ты меня до смерти пугаешь.
— Я не хочу никого пугать до смерти, — ответил он, и Китти словно ощутила его дыхание на своей щеке. В подобных разговорах важно каждое слово, каждая пауза, вдох и выдох. — Уж во всяком случае не тебя.
Она улыбнулась и глянула по сторонам: не видел ли кто, как она расплывается в счастливой глупой усмешке.
— Так сколько у тебя слов? — помягче спросил он.
— Не отвечай вопросом на вопрос, Пит. Я первая спросила.
— О’кей.
Судя по голосу, он потянулся, Китти увидела, как раздвинулись его мускулистые плечи, увидела, как она трогает их, гладит обеими руками. Вот так фантазии — это же Пит, злой Пит, Пит — ответственный редактор, герой ее кошмаров, отнюдь не эротических фантазий на заднем сиденье автобуса. Что с ней творится?
— Это центральный материал, даю тебе пять тысяч слов, но могу урезать до четырех тысяч, если у тебя столько не набирается. Нарисуй человечков, чтобы занять свободное место, — поддразнил он.
— Набирается-набирается. У меня другая проблема: слишком много материала. Попробуй-ка втиснуть сто человек в пять тысяч слов.
— Китти! — Это уже предостережение.
— Знаю, знаю, но послушай…
— Погоди. Я тебя выслушал. Ты предложила эту идею, ты ее отстаивала. Раз Констанс решила сделать такой материал, значит, она знала, как его сделать. Ты была с Констанс ближе, чем все мы, ты сама прекрасный журналист — ты найдешь этот способ.
Похвалу Китти не пропустила мимо ушей — много ли лестных слов выпадало на ее долю за последний год?
— Спасибо.
— Это правда, но не вынуждай меня повторять тебе это снова.
— Конечно-конечно. Могу себе представить, каково это — сказать мне доброе слово.
— Думаешь, я тебе враг? — Он улыбался, она слышала улыбку в его голосе. Понизив голос, чтобы никто его не подслушал, Пит добавил: — Что мне сделать, чтобы переубедить тебя?
— Хммм, — словно со стороны услышала она себя, и оба они рассмеялись.
— Чем, собственно говоря, ты занята нынче вечером?
— Ох, этого тебе лучше не знать. — Дерьмо на лестнице, разъяренный Чжи, долгая ночь уборки.