К разочарованию Китти, ее чай оказался не более не менее как чаем — сейчас бы выпить чего-нибудь покрепче.
— Констанс могла обратиться к вам полгода назад или даже год. Когда вы еще жили в Бомонте.
При упоминании ее прежнего адреса на лице Бриджет выразилось недоумение, и Китти поспешила объяснить:
— Я сегодня заезжала туда. Агнес сказала мне, где вас искать.
— А, так вот почему вы передали мне привет от нее. Агнес Доулинг. Самая несносная старуха, какую я только знала. И самая преданная. Как она?
— Скучает без вас. Новые соседи ей не угодили.
Берди захихикала:
— Мы с Агнес старые товарищи. Сорок лет жили по соседству. Частенько выручали друг друга.
— Она хотела бы вас навестить, но ей так далеко не добраться.
— Да-да, — негромко подтвердила Берди.
Вдруг Китти подумала: ведь, попав сюда, каждый из обитателей дома престарелых навеки распрощался с прежней жизнью. Их навещают, возят на экскурсии, порой берут домой на выходные или на каникулы, но привычный распорядок жизни, люди, которые прежде их окружали, — все ушло. Она вспомнила Сару Макгоуэн, дипломированного бухгалтера, ныне собирающего арбузы на другом краю Земли.
Версия сюжета: расставание с прежней жизнью, принятие новой. Выброшенные из жизни?
Берди занервничала, покосилась на ее заметки. Так всегда: люди напрягаются в разговоре с корреспондентом, боятся сказать что-то не то.
— Мой редактор, моя подруга Констанс умерла две недели тому назад, — пустилась в объяснения Китти. — Она готовила материал для журнала и оставила его мне, однако не успела объяснить, что к чему. Ваше имя стоит в списке тех людей, о ком она хотела написать.
— Мое имя? — удивленно переспросила миссис Мерфи. — Но чем я могла быть ей интересна?
— Вот вы мне и скажите, — не сдавалась Китти. — Было ли в вашей жизни что-то такое, что могло ее заинтересовать? О чем она могла узнать? Что-то, о чем вы говорили публично и она могла увидеть вас по телевизору, услышать от кого-то еще? Или же ваши пути где-то пересекались? Ей было пятьдесят четыре года, она говорила с французским акцентом и взглядом могла прошибить стену. — Китти улыбнулась своему воспоминанию.
— Боже мой, с чего ж начать-то? — растерялась Берди. — Ничего такого я в жизни не совершала, не спасала утопающих, не получала наград… — Она смолкла, потом добавила: — Нет, не знаю, чем я могла ее заинтересовать.
— Вы позволите мне написать о вас? — спросила Китти. — Позволите расспросить вас, выяснить, что привлекло внимание Констанс?
У Берди заалели щечки.
— Господи, я-то собиралась играть в шахматы с Уолтером и думать не думала, что ко мне явится корреспондент из журнала. — Она легко, по-детски, рассмеялась. — Но я с радостью помогу вам. Не знаю только чем.