Первый этаж занимали гардероб, буфет, комнаты для занятий и различные служебные помещения. Зал для торжеств располагался на втором этаже.
Когда мы поднялись по широкой мраморной лестнице в зал, у меня закружилась голова от мелькавших разноцветных костюмов и масок. Взад и вперед без конца бегали перекрикивавшие друг друга дети и подростки. Взрослые, отвыкшие от шумных детских забав, жались к стенам.
Кого здесь только не было: царица Эстер, ее дядя Мордехай, царь Ахашверош, Аман. Макс оказался знатоком древнееврейской истории и с удовольствием во всех подробностях представил мне героев Пурима. Хватало и современных аманов: легко узнавались бин Ладен, Саддам Хусейн, Ясер Арафат.
А между ними сновали традиционные маскарадные персонажи: индейцы, японцы (или китайцы), матросы, мушкетеры, арлекины и разные животные от гризли до кроликов.
Стены зала украшали разноцветные воздушные шары, хотя назвать их шарами можно лишь условно: какие только формы они не принимали! Шары крепились нитками к рамам картин, украшавших стены. Максимилиан, проследив мой заинтересованный взгляд, пояснил, что это лучшие работы детской художественной школы при общинном доме.
В дальнем конце зала немного возвышалась сцена, перед ней расположились стулья, составленные рядами, как в театре, а справа вдоль окон привлекал всеобщее внимание длинный стол (или несколько сдвинутых столов), накрытый простой синей скатертью и уставленный сладостями, одноразовыми тарелками и стаканами. Тут же стояли электрокипятильники и подносы с сахаром, чаем, кофе…
На почетном месте расположились батареи бутылок красного вина. Саддам Хусейн подмигнул мне и радостно сообщил, что вино специально по случаю Пурима выписано из Израиля. Макс принялся угощать меня «ушками Амана» — смешными треугольными пирожками с молотым маком. Я с трудом остановилась, вела себя неприлично, хрюкала от удовольствия и облизывала пальцы, но что взять с древней гречанки?
Какой-то Пиноккио вырвал у меня из рук скалку и с криками пустился наутек. Но далеко утечь ему не удалось — Макс повел себя как мужчина и бросился вдогонку. Пиноккио остался с носом, а скалка вернулась к своей законной владелице.
Спустя с полчаса, когда урны для мусора переполнились грязной посудой, а от пирожков с маком остался лишь слой крошек и сахарной пудры на скатерти, началось движение на сцене, и сам царь Ахашверош призвал присутствующих занимать сидячие места перед сценой.
Представление шло на идиш и не заняло много времени. Макс понимал чуть больше моего, но зато хорошо ориентировался в сюжете. Самодеятельные артисты разыгрывали историю праздника Пурим, не смущаясь шума в зале. Угомонить детей, без всякого вина не отличавших Амана от Мордехая, никто и не пытался.