Что значат жизненные передряги, пока у нее есть земля? Что значат нелегкие испытания, пока у нее есть Болтон?
Они миновали конюшню, загоны, обогнули озеро и въехали на вершину холма. Здесь, неподалеку, стоял вигвам Болтона, почти такой же высокий, как и окружавшие его деревья.
– Скажи на милость, как…
– Келли разобрала его и перевезла сюда, воспользовавшись услугами транспортной компании. – Он натянул поводья, спешился и помог Вирджинии спуститься на землю, обращаясь с ней так, словно она стала стеклянной. – Мы еще не завершили начатое, а поскольку ты не можешь вернуться в горы, я доставил горы к тебе.
– Ты замечательный мужчина, – прошептала она.
– А ты – замечательная женщина, – заверил он ее.
Он развернул одеяло и накинул им на плечи, и под его защитными складками они стояли друг против друга – грудь в грудь, сердце в сердце.
– Я люблю тебя, Вирджиния Хэйвен. Полюбил с того самого мгновения, когда увидел тебя скачущей на белом жеребце. Твои волосы напоминали кукурузу, а щеки раскраснелись, как распустившиеся розы.
Его близость распалила ее, и она прижалась к нему, наслаждаясь теплом его тела и пробудившейся в нем страстью.
– Я укрыл тебя своим одеялом и сделал тебя своей. Я отдал тебе свое семя и сделал тебя своей навечно. Мое сердце я отдал тебе, и ничто нас больше не разлучит.
Он подтвердил свои права поцелуем – нежным и требовательным одновременно, – подхватил ее на руки и внес в вигвам.
– Болтон… я должна тебе что-то сказать. Что-то очень важное, – пыталась сказать она.
– Нет ничего важнее этого… – Он расстелил на полу одеяло и опустился на него, держа в объятиях Вирджинию. Склонившись над ней, он уложил ее светлые волосы ореолом вокруг лица и поцеловал шелковистые пряди.
Вирджиния забыла обо всем, кроме своего невообразимо прекрасного воина из племени апачей и чувств, которые он вызывал в ней. Он покрывал поцелуями ее лицо, целовал ее губы, покусывая и пробуя их на вкус, исследуя и наслаждаясь ими.
– Болтон… ты нужен мне. – Она крепко обвила его руками. – Не останавливайся… пожалуйста, не останавливайся.
– Никогда, моя любовь, никогда.
Он ласкал и целовал ее шею, и только когда наконец поймал концы пояса ее халата, она вспомнила про повязку… и рану, скрывавшуюся под ней.
Ухватившись за ворот халата, она поплотнее запахнула его полы. Он накрыл ее ладони своими.
– У меня там шрам, Болтон, – в испуге прошептала она.
– Лишь бы не было шрамов в душе и на сердце. Ты осталась нетронутой, Вирджиния.
Внезапно Вирджиния осознала, что для этого мужчины не существует ничего половинчатого. Если она любит его, то должна будет отдаться ему полностью, со всеми своими шрамами.