Вирджиния вдруг расцвела, подобно заброшенной розе, которая наконец познала благотворное влияние дождя и солнца и любящее прикосновение искусного садовника. Она обрадовалась этим чувствам, как обрадовалась бы старым друзьям, которых слишком давно не видела.
О, он был опасен, в этом не было сомнений. Опасен, но великолепен и восхитителен… и слишком… слишком молод.
Опомнившись, Вирджиния тут же одернула себя. Болтон Грей Вульф для нее – запретный плод.
– Вряд ли вам удастся обучить меня чему-то новому, – заявила она и зашагала к дому, бросив через плечо: – Если хотите взять у меня интервью, вам лучше пойти со мной. Если нет – скатертью дорога.
Она уже прилично отошла от конюшни, когда Болтон позвал ее:
– Вирджиния!
Она неторопливо обернулась.
– Вы забыли о лошадях, – напомнил он.
Это случилось впервые, еще никогда она не забывала о своих лошадях. И тут, отбросив последние сомнения, она вынуждена была признаться себе в том, что Болтон Грей Вульф похитил ее сердце.
Сохрани Вирджиния хоть каплю здравого смысла, она отослала бы Болтона Грея Вульфа обратно в Аризону и забыла бы про интервью. Так размышляла Вирджиния, возвращаясь к конюшне, где он ждал ее вместе с лошадьми.
Он не сводил с нее взгляда удивительно живых, пронзительных глаз. В этом взгляде читался не только профессиональный интерес: это был взгляд возбужденного мужчины. Ее фантазия была здесь ни при чем.
Внутри у нее все затрепетало, словно у девочки-подростка.
– Во что я ввязываюсь? – прошептала она.
– Вы что-то сказали, Вирджиния? – спросил Болтон.
– Ничего. Просто разговаривала сама с собой. Всем известно, что это привилегия писателей.
– Похоже, таковы издержки вашей профессии. Ведь вам приходится подолгу сидеть в одиночестве за компьютером.
– Да, таковы издержки профессии. – Она потянулась за уздечкой Метеора, слегка задев при этом ладонь Болтона. Внутри будто огнем обожгло. Казалось, что под ней разверзлась земля – самые прочные здания рухнули бы при подобном землетрясении.
«У профессии существуют и другие издержки», – подумала она. Постоянное уединение привело к тому, что она чуть не обезумела от прикосновения к смазливому чужаку.
Дрожащими руками она пыталась снять с лошади уздечку.
– Постойте. – Болтон накрыл ее ладони своими. – Позвольте вам помочь.
Она должна была бы ответить, что не нуждается в его помощи, как не нуждалась ни в чьей помощи вот уже пятнадцать лет – с тех пор как Роджер бросил ее, оставив с кучей долгов, с машиной, не заводившейся на холоде, и с пятилетней дочкой, которую нужно было поднять на ноги.