Но она не вымолвила ни слова. Как приятно было почувствовать чью-то заботу. Как чертовски приятно. Однако нужно быть осторожной. Нельзя допустить, чтобы это ей слишком понравилось.
– Почему бы вам не сесть вон там и не позволить мне заняться вашими лошадьми? – кивнул Болтон в сторону тюка со спрессованным сеном.
– Это часть вашей техники? – спросила она.
– Техники? – удивился Болтон.
Горячая краска хлынула ей в лицо. Отвернувшись от него, Вирджиния обмахнулась, прежде чем опуститься на сено.
– Техники интервью, – пояснила она.
Болтон от души рассмеялся.
– Нет. Я получаю от этого настоящее удовольствие. А вот при первом взгляде на ваших скакунов мне до смерти захотелось с ними пообщаться.
– Понятно. – Вирджиния выдернула из тюка соломинку и разломила ее на четыре равные части. Ей нужно было чем-то занять руки, иначе дрожь выдаст ее волнение.
– Я не хочу, чтобы у вас создалось превратное впечатление из-за того, что я попросила прислать именно вас, – начала она.
От удивления он приподнял одну бровь, однако руки его не прекратили ловко двигаться. Только шорох скребка по лошадиной спине и воркование голубей на чердаке нарушали тишину в конюшне.
– Это вовсе не из-за вашей внешности. Хотя уверена, что вам часто доводилось слышать от женщин комплименты в свой адрес.
– В последнее время – нет, – простодушно улыбнулся он. – В действительности далеко не всегда женщины говорят мне комплименты.
– А должны были бы. Толпами, – сказала она.
– А разве вашу красоту не воспевали толпы мужчин? – вопросом на вопрос ответил Болтон.
– Нет. Кроме Элдона Прескотта, который сидит на почте, не нашлось ни одного, – заявила Вирджиния.
– Похоже, у него отличный вкус, – похвалил Болтон Элдона Прескотта.
Вирджиния обхватила руками колени и подтянула их к груди. Лучи солнца, проникавшие в конюшню сквозь широко распахнутые ворота, подчеркивали бронзовый оттенок кожи Болтона и придавали блеск его черным волосам. Если бы не голубые глаза, он выглядел бы настоящим дикарем, способным в любой момент вскочить на лошадь и умчаться, взяв ее в плен. А она не издала бы ни единого звука протеста.
Ее подруга Джейн посмеялась бы от души, если бы Вирджиния описала ей эту сцену.
– Что мне нравится в тебе, Вирджиния, – сказала бы она, – так это твоя способность сочинять захватывающие истории на фоне нашей унылой действительности.
Однако Вирджинии следовало покинуть страну грез и вернуться на землю.
– Элдон Прескотт не слишком оригинален, – возразила она. – Всем женщинам в Понтотоке он говорит одно и то же. «Доброе утро, мисс Руфь. Да вы сегодня просто обворожительны!» «Здравствуй, Лола Белл, что привело сюда столь прекрасную женщину в столь восхитительный день?»