Он всегда был глубоко убежден, что, если захочет, то сможет иметь все, – достигнет всего упорным трудом, терпением, либо просто силой собственного желания. Но он никогда не встречал никого, похожего на Вирджинию. Первый раз в жизни он не мог поручиться за успех своих начинаний. А ведь он любит ее.
Сейчас ее лицо было влажным и горячим от бушующего в ней пламени и пылающего в камине огня. Он легко прикоснулся к ее щеке, а потом слизнул ее запах с кончиков своих пальцев. Она пошевелилась, улыбаясь во сне, и сильнее прижалась к нему. Он взял ее за руку, и ее пальцы непроизвольно сжались. Бодрствуя, она могла отрицать свои чувства, но во сне она растворялась в нем так же естественно, как снег весной в жаждущей влаги земле.
Внезапно ему открылась истина, и он понял, что Вирджиния будет принадлежать ему – и неважно, сколько на это уйдет времени.
Она проснулась и забеспокоилась:
– Который час?
– Только что рассвело, – успокаивающе проговорил он.
– Я не собиралась спать так долго, – сказала она, кутаясь в халат.
– Я провожу тебя, если ты решила вернуться в дом. Кэндас, наверное, еще не проснулась, – предположил он.
– Это неважно. Кэндас в курсе всего, – сообщила Вирджиния.
Она прошла в ванную и плеснула в лицо водой, не осмелившись глянуть в зеркало. Каждая такая ночь требовала жертв. Время нельзя было повернуть вспять – годы брали свое, невзирая на деньги, уплаченные за косметики лучших мировых фирм. «Почему бы косметологам не придумать некий «предотвратитель ночных разрушений» или что-нибудь такое, что позволило бы сохранить свежесть кожи после любовных баталий», – подумала Вирджиния, покидая ванную комнату.
Болтон все еще сидел на ковре, а на его бронзовой коже играли отсветы огня. Она прислонилась к двери ванной и жадно любовалась этим зрелищем. Даже после сексуального марафона она все еще хотела его, желала его с таким безрассудным отчаянием, что закусила губу, чтобы не закричать.
– Съешь что-нибудь? – спросил он. – Я приготовил яичницу и тосты.
– Нет, спасибо. Я потерплю, – отказалась она.
На ее лице было написано все: она не будет откладывать сражения. Болтон встал и оперся локтем о камин, он возвышался над ней – сильный и великолепный в своей наготе.
– Ты не хочешь одеться? – спросила она.
– Я тебя смущаю, Вирджиния? – полюбопытствовал он.
– Ты же знаешь, что да, – она покраснела и опустила глаза.
– Ты же сказала, что согласна терпеть, – он невесело улыбнулся.
– Но не это, – возразила она.
Она вскинула голову, их взгляды скрестились, и она первая отвела глаза.
– Ты можешь присоединиться ко мне, – предложил он. – Сбрось халат, Вирджиния. Я еще раз хочу увидеть тебя обнаженной в лучах утреннего солнца.