В самом углу полки, я сначала ее не заметил, лежала еще одна коробка патронов.
Тех самых. Пистолетный калибр. За что я люблю свой пистолет, так это за распространенность боеприпасов, которые он использует.
Мое внимание сразу привлекло к себе оружие, и я только сейчас обратил внимание на второе отделение сейфа, намного больше первого, в которое засунула свой любопытный нос Сцилла.
Она почти полностью влезла в шкаф, перебирая лапками темно-желтые металлические брусочки. В глазах зарябило, и мои ноги стали предательски ватными.
Золото! В голове все перемешалось. Этот неизвестный самолет из далекого Нью-Гемпшира перевозил золото. Тут все стало на свои места. Пилоты были ребята не промах, и перевозимое золото видать, забрали, себе. И смылись от греха подальше.
Видно хотели найти обжитые земли и зажить припеваючи. Еще бы! С такими деньжищами! Но не дотянули. Многовато не дотянули. До Калифорнии еще лететь и лететь.
А если не сели раньше? Значит ли это, что вплоть до Нью-Гемпшира одна мертвая земля? Стоит ли идти за горизонт?
– А у тебя есть выбор? – Сцилла смотрела на меня с груды золота, ее глаза магически мерцали, ежесекундно меняя цвет.
– Ты не понимаешь, это ведь у черта на куличках!
Мысленное пожатие плеч.
– Ну и что? Еды навалом. Не пропадем.
Эх! Мне бы ее заботы!
Я посмотрел на кучу ценного металла и с сожалением закрыл железную дверцу.
Сейчас это абсолютно бесполезный и бестолковый лишний груз. Может, когда-нибудь потом. В следующей жизни. У меня и так висел за плечом карабин, а руки заняты патронами.
Мы вылезли из погибшей машины, молча постояли и направились к оставленному мной рюкзаку под большим камнем.
Пройдя метров сто, я не выдержал, положил боезапас на землю и вернулся. Открыл железную дверцу и поднял первый попавшийся брусок. Тяжелый. Неплохо. Никогда себе не прощу, если не возьму хоть штуку. Не такой уж и большой вес.
Сцилла нетерпеливо ожидала меня у оставленных коробок.
– Пошли? -спросил я ее, поднимая их с земли.
– Куда?
– Вначале к рюкзаку, а затем туда, за горизонт..
Болело все. Ноги превратились в гудящие раны, я переставлял их автоматически, не думая и не останавливаясь. Остановка это отдых, а отдых в данной ситуации смерть.
Сапоги казались свинцовыми, иногда даже возникала мысль бросить их здесь, как я бросил свой бронежилет два часа тому назад. Но для этого надо было остановиться. А это выше моих сил.
Плечи ныли от такого легкого, а теперь казавшегося стотонным выцветшего альпинистского рюкзака давно сгинувшей с Земли фирмы " Пума". Самое обидное, что выбросить было почти нечего. Я уже избавился от отмычек и связки динамита. Но выбрасывать одеяло, патроны, слиток золота и различную мелочевку было просто глупо. Слишком ценные вещи, чтобы оставлять их на растерзание этому гаду.