– А может он был в постели с женщиной? – вспомнил Грек про заместительницу Романовского, Зотову. Но Семин начисто отверг его предположение, сказав:
– Исключено. Экспертиза не доказала это. Его детородный орган был чистеньким, как у младенца.
– Ладно. Допустим, все так и есть. Но вот ты лично, как все происходящее себе представляешь? Как преступник оказался в квартире? Походил там, побродил, повесил Романовского, а потом испарился? – вмешался в разговор Туманов, смутив Семина целым рядом вопросов. Тот с минуту сидел молча, пожевывая губами, а потом признался как на духу:
– Если честно, Федор Николаевич, то я себе это никак не представляю. По крайней мере, наличия в квартире еще чьих-то следов, я не обнаружил.
– Не дает мне покоя эта открытая форточка, – в раздумье проговорил майор Туманов. А Грек только махнул рукой.
– Да наплюнь ты на нее. Прав Ларин, маленькая она. В нее разве что рахит напуганный войной пролезет. А нормальный мужик, никогда. Да и девятый этаж, это тебе не первый, – сказал он. Туманову оставалось только вздохнуть. Что он тут же сделал. Потом сказал:
– Все так. Согласен. Но вот не выходит она у меня из головы и все тут.
– Это потому, что ты упрямый, Николаич. Ну, форточка, ну и что. На девятом этаже люди спят с открытыми окнами и балконами. А тут и окна все закрыты. И балкон. А наш майор ухватился за открытую форточку, через которую вылетел злодей, – оскалился в улыбке Грек. – Говорю вам, как специалист, тут баба замешана. И далеко ходить не надо. Она была у нас в руках до тех пор, пока Федор Николаевич Туманов не соизволили ее отпустить. Теперь, как говорится, ищи ветра в поле. И виноват в этом будешь ты, майор, – погрозил пальцем Грек.
Федор стойко выдержал такое обвинение Грека. Что сделаешь, если язык без костей, а использует его болтливый Грек по своему усмотрению и не всегда справедливо. В другой раз Федор его болтовню, пожалуй, пропустил бы мимо ушей, но сейчас был тот самый случай, когда требовался вдумчивый подход, а не пустая болтовня усатого капитана. И Федор резко сказал:
– Слушай, специалист, ты можешь помолчать? Несешь всякую чушь.
– Я все могу, – сказал Грек. Глядя на его физиономию, не трудно было понять, что сказанное Федором зацепило Грека. Его черные глаза помрачнели, утратили ко всему происходящему в этом кабинете интерес. Есть начальство, в лице майора Туманова, вот пусть у него голова болит. А он, Грек, человек маленький. Чего ему скажут, то он и будет делать. Сейчас начальство велело ему помолчать, и Грек замолчал. Раз эти балбесы не хотят слушать умного человека, то этот человек помолчит. Прибережет свои умные мысли. Видно не пробил еще его звездный час. Но Грек терпеливый. А если Туманов не хочет его слушать и беспардонно затыкает ему рот, он помолчит. Но пусть этот майоришка не обращается к нему за советом. Грек считал себя не из тех расточительных людей, кто вот так легко готов поделиться своими мыслями, по чьей-то прихоти. Он с обидой покосился на Туманова. Но уже через каких-то двадцать минут, у него отлегло от сердца, и он опять сделался обычным Греком, не в меру болтливым и не всегда по существу. Но такой уж он, капитан, Сан Саныч Греков.