И мы отправились в наше кафе на втором этаже.
Народу действительно было мало. Мы уселись у окна. Эрик пил коричневую бурду мелкими глотками и все поглядывал на меня. Мне хотелось спросить: «Что?» Он производил впечатление пацана. Футболка на нем сегодня была целая, но линялая, камуфляжной расцветки. И высокие шнурованные солдатские ботинки, над которыми торчали звездно-полосатые носки. И картуз, о котором я уже упоминала, — он его так и не снял. Сидел в головном уборе и пил кофе. Тощая длинная шея торчала из растянутого широкого ворота камуфляжной футболки, уши оттопыривались, как у Чебурашки. Не красавец, но личность вполне симпатичная. Безобидная. Из тех, кого обычно не принимают в расчет. Зачем я ему? Неужели из-за мамы Иры? Неужели и Эрик… тоже? А как же нетрадиционная ориентация?
— Лиза, — было видно, что он колеблется. — Лиза… вы… В вас чувствуется тайна! — выпалил он вдруг.
Тайна? Ну и хватил! Может, он шутит? Не похоже…
— Послушайте, Лиза… — Он стал рыться в своей пестрой торбе. — Вот! — протянул мне золотой тюбик губной помады.
Я машинально взяла. Сняла колпачок. Помада была лилового цвета.
— Я бы мог сделать вам лицо, — сказал он. — Хотите?
— Спасибо, Эрик. Я подумаю.
— Вы не понимаете, Лиза, — выпалил он горячо. — Я художник!
Я вздрогнула — художник? И этот тоже?
— У вас интересное лицо, Лиза. Необычное. Я хотел бы, если вы согласитесь… чтобы ваши фотографии напечатали в моей рубрике. Вы даже не представляете, насколько вы женственны. Согласны?
В его рубрике? Я вспомнила фотографии девиц с устрашающим макияжем и покачала головой.
— Подумайте, — попросил он грустно.
Я протянула обратно золотой тюбик.
— Это вам, — сказал он, отводя мою руку. — Это ваш цвет. Но только с черным. С черным идеально, и еще желтый шарф…
Я нерешительно держала подарок в руке и не придумала ничего лучше, как спросить:
— Это, наверное, дорого?
— Для меня бесплатно, — ответил он. Помолчав, спросил, не глядя: — Может, сходим куда-нибудь вечером?
Я едва не расхохоталась. Что это с ним?
— Сегодня я занята, — соврала без запинки. — Может, когда-нибудь… — Мне хотелось спросить, сколько ему лет.
Он проводил меня до самой двери. В моей комнате удобно расположился в дворцовом кресле главред. Ждал меня с нетерпением. Эрика как ветром сдуло.
— Лизонька, — Аспарагус поднялся мне навстречу. — А я уже заждался. Как… вы? Вас не было вчера…
— Хорошо, Йоханн Томасович, — ответила я. — Спасибо. Все хорошо.
— А… Ирочка? — он произнес ее имя с придыханием.
— Тоже хорошо.
— Ирочка сказала, у вас какие-то дела… — Он настороженно смотрел на меня, явно ревнуя.