«У людей с такой внешностью обычно не бывает денег, — продолжала размышлять Иллария — Не должно быть денег. С такой внешностью деньги не делают… На что, интересно, он их тратит? Дорогая машина, дорогой костюм, платиновые запонки. Кажется, платиновые. Интересно, как выглядит его дом…»
Иллария ожидала, что он позвонит на другой день, но он не позвонил. Она была озадачена, потом рассердилась. Его поведение, оказывается, не стоит программировать. «Клоун», — повторяла в сердцах Иллария, с удивлением чувствуя, что ее задевает поведение этого необычного человека.
На третий день после исторического ужина в «Английском клубе» Кирилл вдруг появился вечером и сказал, что повезет ее на природу. Иллария была равнодушна к красотам пейзажа, предпочитая рестораны. Он смотрел на нее своими насмешливыми рыжими глазами, скалил крупные волчьи зубы. Веснушки стали еще ярче, нос облез от солнца. «В нем нет ни малейшего комплекса неполноценности», — поняла Иллария. Новый знакомый не распускал хвост, не хвастался, не надувал щеки, не токовал. «А может, он… может, его не интересуют женщины», — вдруг пришло ей в голову, и она взглянула на Кирилла испытующе. Он, ухмыляясь, смотрел на нее насмешливо-восхищенно, и она, удивляясь и невольно смеясь, с облегчением подумала, что они чем-то похожи. Оба сильны, не обременены излишне моралью, авантюрны. Способны блефовать и идти ва-банк. Им хорошо вместе…
Он повез ее, недоумевающую, на реку. Вечерело. Пылал малиной закат. Тонкие, покрытые дымчатой зеленью деревья стояли в холодной воде, отражаясь в ней перевернуто и кривовато, как в живом зеркале. Невнятные звуки доносились из домов на пригорке — скрип калитки, гулкие голоса людей, лай собак. Звуки вязли и угасали в тишине, куполом накрывшей отражающую закат реку. Пахло рыбой, болотом, сырым песком. Что-то щемяще-пронзительное было разлито в природе, рождавшее невнятные сожаления… то ли о том, что было да прошло… то ли предчувствие того, что будет… легкую грусть и боль…
Они стояли на берегу, молча глядя на быстро меркнущее солнце. Кирилл вдруг притянул ее к себе и поцеловал. Губы у него были теплые, обветренная кожа пахла солнцем. Иллария ответила на поцелуй. Они стояли в наплывающих сумерках и целовались. Река светилась последними закатными сполохами…
Иллария вспомнила, как она целовалась с мальчиком из параллельного класса, гением-очкариком, маленьким уродцем. Им было, наверное, лет по четырнадцать тогда, и точно так же гас закат, светилась река, и тянуло дымом далекого костра. Они сидели на перевернутой лодке…