И после этого наступила тишина, господа. На целых девять лет. Наш вампир накушался крови и уснул. До апреля текущего года. Дальше вы знаете сами, так как история развивалась на ваших глазах. Номера шесть и семь. Убийство друга детей, спонсора детдома и держателя казино, а также строительного мафиози Краснухина и Глузда, владельца сети продуктовых магазинов. И снова антиквариат. Снова женщина, снова вино, наркотик. Снова никаких следов и свидетелей. Такой вот расклад. И напоследок — совсем маленькое замечание, так, по ходу дела. Не могу удержаться! Как все-таки растут люди в культурном смысле — не успели заработать свой первый миллион, как кинулись закупать антиквариат. Не хватает им автомобилей, домов, вилл в Испании, подавай им духовность! И вот я спрашиваю вас, господа… Вас, никогда не имевших нефритовых нэцке или миниатюр из слоновой кости, что испытывали строительный мафиози Краснухин или бывший завбазой Глузд, приобретавшие эти вещи? Что это для них — удачное вложение капитала? Знакомый ювелир объяснил и посоветовал, что надо брать? И сидели они часами, смотрели и любовались? Бросились читать литературку, листать альбомы, побежали в музеи?
Савелий пожал плечами, печально глядя на Федора.
— Наверное, вложение, — пробормотал он, наконец. — А вообще ищите женщину…
— Что? — удивился Федор.
— Поговорка такая… — объяснил Савелий. — Во всем всегда виновата женщина…
— Понятно, — вздохнул Федор. — Женщина — это по части Астахова. Что скажешь, капитан?
— В каком смысле? — Астахов был удивительно немногословен. Выкладки Федора его раздражали. — «Хорошо ему, — думал капитан угрюмо, — от не хрен делать рассуждать. Отчитал свои уроки, покрасовался перед молодняком и свободен. Сиди, думай сколько влезет. Девчонки в рот заглядывают, молодые одинокие профессорши проходу не дают, а тут… ни дня, ни ночи…»
В то же время капитан не мог не признать, что в соображениях Алексеева что-то есть, и в чутье ему не откажешь, и с интуицией у него все в порядке, что доказано уже неоднократно. А то, что видит Федор окружающую действительность не в том ракурсе: как бы в кривом зеркале и слегка вверх ногами, так это уже такая особенность его… мыслительного аппарата.
— Тьфу! — в сердцах одернул себя Астахов. — Вот прицепилось же… «мыслительный аппарат»! Пустобрешие заразительно!
— В криминальном смысле, — ответил Федор. — Исключительно в криминальном. Ты согласен с тем, что надо искать женщину?
Капитан задумался. Не над ответом, а вообще. Потом спросил:
— Почему ты думаешь, что это Антиквар?
— Не только я, а и бывший прокурор Гапочка. Недаром он приходил, а ты его послал. Что-то показалось ему знакомым, возможно, почерк узнал. Хотел, как старший товарищ и ветеран по цеху, поделиться. По убийству профессора и его жены проходило много людей, были же зацепки. Гапочка ушел на заслуженный отдых, дело передали на контроль другому, следствие повисло, а потом и вовсе сошло на нет. Новый прокурор был убежден, что убийство совершили заезжие гастролеры.