— Хорошо, — сказал я. — Благодарю вас за все.
Он кивнул, и я, полагая, что беседа окончена, поклонился и встал. Когда я подошел к двери, настоятель окликнул меня:
— Есть еще кое-что, что я хотел бы спросить. Зачем тебе эта церемония? Думаешь, она что-то даст?
Пришлось признаться, что я так не думаю.
— Думаешь, став буддистом, ты сумеешь решить свой коан?
Нет, я так не думал.
— Хм-м, — произнес настоятель и отвернулся.
На этом беседа закончилась, и я покинул комнату.
Я отправился в сад искать Хан-сана и обнаружил, что он грузит в тележку огурцы.
— Ты буддист? — спросил я.
Хан-сан, возможно, был простым деревенским парнем, но голова у него соображала.
— Я? — невинно спросил он. — Я изучаю дзен-буддизм (если перевести дословно, он сказал: «Я совершаю изучение дзен-буддизма»).
— Это мне известно, — сказал я нетерпеливо. — Я хочу знать другое: ты буддист?
— Знаешь, — сказал Хан-сан, — этого «я» не существует. Я постоянно изменяюсь, с каждой секундой становлюсь другим. Я существую так же, как существуют облака. Облако — тоже буддист. Ты называешь меня «Хан-сан» и воображаешь, что вчера я был таким же, каким буду завтра. В действительности же никакого Хан-сана нет. Но как несуществующий Хан-сан может быть буддистом?
— Не усложняй так, — сказал я. — Все, что я спрашиваю, — это являешься ли ты частью общины буддистов.
— А облако это часть неба? — спросил Хан-сан.
Я сдался. О церемонии мы больше никогда не говорили.
Глава 18
Все, что завершается, начинается
— Бог благ, — сказал викарий.
Было воскресное утро, и я находился в гостях у Лео Маркса. Солнце в библиотеке светило, и я раскрыл окна, чтобы слышать море. Викарий тоже гостил у Лео. Дом Лео был бесплатной гостиницей для странствующих бездельников.
— При условии, что они бреются, — говорил Лео, — и помалкивают за обеденным столом.
Я встречал в его доме морских капитанов, писателей, путешествовавших бизнесменов, а теперь вот еще и викарий.
— Почему Бог благ? — спросил я.
— Потому что канарейка прекрасно поет.
Канарейка выводила у открытого окна мелодию, изобилующую изощренными трелями и чистыми протяжными звуками.
— Совершенно верно, — сказал незаметно вошедший Лео. — Бог благ.
Два буддиста и католик в полном согласии.
Несколько дней спустя я ехал на своем мотороллере вдоль обрыва. Питер на день уехал из города, и я, нарушив распорядок дня, отправился на прогулку. Киото окружено горами, а я уехал, не заглянув в карту. Через полчаса люди мне уже не встречались. Я ехал по горной тропе, предназначенной для альпинистов, и видел островки леса и горные луга, иногда далеко внизу сверкало озеро Бива. У края пропасти мне показалось, что, чуть повернув рукоятку, я без труда решу множество проблем. Искореженный мотороллер, разбитое тело — и мир, Вселенная перестанут быть.