Высокого роста, грузный, с широким мясистым лицом и густым басом, лейтенант Минаев внешне был полной противоположностью невысокого, с худощавым лицом лейтенанта Есипенко. Но он, так же, как и лейтенант Есипенко, был офицером амбициозным и перспективным. Планируя свое военное будущее, лейтенант Минаев, конечно же, не мог отказаться от предложенной ему вышестоящей должности и, как мог, старался быть хорошим начальником заставы, но согласившись взяться за бразды правления заставой, он явно не подумал о том, что одного старания мало. Уже первые дни его работы в должности начальника заставы показали, что ему, а вместе с ним и его еще «зеленному» замполиту, уготованы тяжкие испытания.
Гром грянул через полмесяца после прибытия на заставу новоиспеченного начальника: вышла из строя единственная, уже плохо поддающаяся ремонту машина, и застава осталась без воды (вода была привозной). Для приготовления пищи воду еще кое-как на лошадях возили во флягах, а сама застава за неделю чуть ли не обросла грязью. Командование части пыталось помочь с ремонтом машины, но время шло, а застава, оставаясь без машины, вынуждена была полностью перейти на решение всех вопросов жизнеобеспечения с помощью конского состава.
Владимир обратился к председателю местного колхоза, несколько раз он выступал там с лекциями о бдительности местного населения и председатель, уже хорошо зная лейтенанта Есипенко, взялся помочь ему – в колхозе подлатали машину. Но не успели офицеры устранить одну проблему, как возникла другая: бесконтрольно пасущаяся лошадь упала в опорный пункт, сломала ногу, и ее пришлось пристрелить – начались вычеты из зарплаты.
Оба офицера «варились в собственном соку», пытаясь успешно решать стоящие перед заставой задачи, но проблем меньше не становилось. Почувствовав слабину со стороны молодых, еще не опытных офицеров, все более разболтанными и обнаглевшими становились старослужащие солдаты, иногда негативные проявления отмечались даже со стороны молодых, недавно прибывших на заставу солдат. Одним словом – на пограничной заставе все более отчетливо стали вырисовываться серьезные проблемы с дисциплиной личного состава. Владимир жил в каком-то постоянном предчувствии чего-то нехорошего, и когда Минаев отправил его на пост, он вздохнул спокойнее.
…Ехали они молча, каждый, думая о своем.
Временами они подъезжали к юртам чабанов, лейтенант интересовался у них обстановкой, проверял их документы, потом они вновь ехали по мягкой пахучей траве. Каток, легко перебирая ногами, то поднимался на холм, то, припадая на круп, быстро спускался в каменистое ущелье. Перед ними открывались все новые и новые пейзажи. Высоко в небе весело щебетали птицы – красота! А главное, находясь наедине с собой, лейтенант мог думать, мечтать, вспоминать…