Сестра гордого лесничего была матерью молодого Маркуса, но в доме его родителей никогда не произносились имена лесничего и его жены. Будучи мальчиком, Маркус не знал даже, что в Тюрингии у него есть дядя и тетка, и был очень удивлен, когда его мать получила от жены главного лесничего письмо, извещавшее ее о смерти брата, последовавшей от нечаянного выстрела во время княжеской охоты. Это извещение обсуждалось его родителями, а потом отец отправил „даме“ короткое официальное послание с соболезнованием о случившемся и формальное отречение матери от всяких притязаний на имущество брата, умершего бездетным. Если некогда высокомерный чиновник отрекся от сестры и зятя, то и рабочий был настолько горд, чтобы игнорировать такого родственника до конца своей жизни.
Интересно, что думала прекрасная женщина о таких ненормальных отношениях близких родственников?!… В лице ее не было и следа высокомерия, наоборот, оно полно было нежности и любви ко всем людям. Любя мужа, она слепо подчинялась ему, но после его смерти хотела примириться с отвергнутой им сестрой. Она завязала с нею письменные сношения, однако, ее сурово оттолкнули, и она не делала больше попытки к сближению. Но, может быть, покойная потому и не делала завещания, чтобы наследство ее мужа перешло к его родственникам, имевшим на него право…
Как бы там ни было, но единственный сын отвергнутой сестры сделался наследником „Оленьей рощи“.
Маркус не мог отвести лица от юного прелестного лица, улыбавшегося из-под густой волны белокурых локонов. Ему захотелось осмотреть комнаты, где эта отшельница провела долгие годы своего одиночества.
Двери всех комнат были раскрыты настежь, и можно было одним взглядом окинуть все ее жилище.
Какая разница между этим старинным, вышедшим из моды убранством и современной роскошью великолепной виллы, которую его покойный отец выстроил вблизи фабрики!…
Комната с балконом была самой лучшей, на комоде стоял дорогой фарфор, прекрасные картины и большое зеркало украшали стены. Эту комнату занимала сама хозяйка, а рядом находилась комната мужа.
Вдова пережила его на двадцать лет, но его халат до сих пор висел на гвозде, словно хозяин только что снял его, чтобы надеть форменное платье. Трубки стояли вычищенными, а письменный стол сохранялся в том же виде, как и при жизни лесничего, когда он отправился на придворную охоту, с которой ему не суждено было вернуться.
Рядом была спальня!
Подле одной из кроватей стояла детская колыбелька, имевшая такой вид, точно ребенок только что встал, и постель его была оправлена. Из сообщений стряпчего Маркусу было известно, что в „Оленьей роще“ родился наследник, но умер еще ребенком.