Болтая, г-жа Грибель пристально глядела на молодого помещика, подозревая, что с ним твориться что-то неладное. Ведь кофе вчера остался нетронутым, а деловые бумаги в беспорядке были брошены на столе.
– А новая служанка – настоящий драгун! – заявила толстушка. – Она носит башмаки на гвоздях и одевается, как полагается простой крестьянке. Шутя справляется с полевыми работами и похожа на ломовую лошадь, которая не устает, сколько не взвалили бы на нее. Уж она наведет порядок в их хозяйстве, что давно пора сделать, и вместе с тем положен будет конец скандалу в графском лесу!
С этими словами она ушла, заметив, что ей надо освободить комнату на чердаке и приготовить ее для новой служанки судьи.
После захода солнца владелец усадьбы закрыл дверь беседки и направился в лес. Он низко надвинул шляпу на глаза, словно стыдился деревьев, которые с суровым величием смотрели на новую глупость.
Шорох собственных шагов, треск ломающихся веток, задетых проворной белкой – все это возбуждало нервы, и Маркуса мучила мысль, что он – человек бесстрашный и прямой, крадется теперь, как вор, к чужим владениям…
Собака лесничего залаяла, когда он, неслышно ступая, обходил дом.
Окна угловой комнаты были так же плотно завешены, как и вчера, но одно было открыто, и в нем Маркус увидел то, чего так боялся – ее!
Да, она была там, и из груди его вырвалось проклятие, когда он увидел ее у плиты, освещенную ярким пламенем…
У него явилось желание сильным ударом кулака пробудить ее от глубокого раздумья. Но прежде, чем он успел это сделать, она скрылась за дверью ближайшей комнаты с дымящимся блюдом в руках.
Постояв еще с минуту, Маркус гордо выпрямился и ушел, равнодушно проходя мимо окон дома.
Нет, он больше не будет жалкой игрушкой своей несчастной страсти! Стыдно тому, у кого страсть берет верх над рассудком!… Все должно кончиться, как будто земля разверзлась и поглотила красный домик со всеми его обитателями!…
Наступила суббота, последний день этой бурной недели.
Приехал архитектор и привез план новой мызы; он побывал на мельнице, куда сопровождал его помещик, и остался обедать в „Оленьей роще“.
Когда его карета съехала со двора, Маркус торопливо спустился по лестнице; он спешил на мызу показать план.
Эту ночь Маркус спал спокойно, сердце его теперь билось ровно, словно с ним ничего и не было. Чувство презрения одержало верх над несчастной страстью, и молодой человек был уверен в себе, победив. И если ему казалось, что солнце светит не так ярко, как прежде, а кругом тихо и пустынно, словно темная земля всосала в себя всю радость, он говорил, что надо мириться с этим. И что лучше видеть себя зарытым в могилу, чем позволить себя дурачить и быть предметом насмешек!…