— На самом деле я подумал вот о чем… А почему бы не сделать следующим крупным проектом новорожденного общества постановку нашей пьесы про Ньютона и его рукописи? Судите сами! Наш бравый рыцарь смыслит в военном деле и химии, из него получится прекрасный пиротехник для устройства пожара. Его дама сердца — превосходная белошвейка; вы обратили внимание на ее наряд? Она сшила его сама, от первого стежка до последнего. Она станет нашим костюмером. Викарий… Ну, мы найдем ему достойное применение. А его куртизанка — прирожденная актриса. Вы понимаете? Это же готовый коллектив! Кэтрин — драматург, Роберт — продюсер! Великолепно!
— А ты?
— А я буду у всех мешаться под ногами!
— Да, это неплохая идея. Что ж, я предлагаю не откладывать дело в долгий ящик и сейчас же отправиться дописывать пьесу! — предложила Кэтрин. — Спокойной ночи, дорогой! Роберт, ты идешь со мной, не забыл еще?
Роберт неуклюже вскочил с дивана, на краешке которого он пристроился в последние несколько минут. Адам поднялся со своего кресла и крепко прижал к себе смеющуюся Кэтрин… А когда они уже были в дверях, Роберт вдруг обернулся и задал вопрос, который уже давно хотел задать:
— А почему ты заставил меня молчать до десяти вечера?
Адам усмехнулся:
— Видишь ли, дружище, я давно за тобой наблюдаю. И однажды обратил внимание, что если ты волнуешься или желаешь кому-нибудь побыстрее понравиться, то начинаешь молоть всякую чепуху и не можешь остановиться. Не обижайся, это факт. Это естественная реакция на стресс. Не худшая, кстати говоря. Другие начинают заикаться или вообще замолкают.
— Где это ты за мной наблюдал?
— Роберт, мои шпионы повсюду. И когда я понял, что мы все заинтересованы в том, чтобы ты произвел благоприятное впечатление на милую Кэтрин, то подумал, что тебе будет лучше… немного помолчать. Поупражняться в языке жестов, так сказать. И согласись: ведь тебе это удалось! Ты сразил эту юную красавицу наповал, не сказав ей ни слова!
Кэтрин взяла Роберта под руку и бросила Адаму на прощание:
— К тому же этот трюк позволил тебе обмануть меня в самом начале, когда я решила, что он — это ты.
Адам зааплодировал.
— Спокойной ночи, дети мои.
— Кстати! — На сей раз уже Кэтрин замерла на пороге. — Сколько же ты все-таки заплатил фермерам за то, чтобы они сидели в засаде с черной лошадью в Уондлбери? И почему лошадь вышла на поляну одна, без всадника?
— Самое удивительное… — задумчиво проговорил Адам. — Самое удивительное, что я никому не платил. И я понятия не имею, откуда там взялась эта лошадь.
Нью-Йорк,
26 августа 2004 года