Пытаюсь представить, каково это — лежать с трубкой в горле. Такая у меня по жизни привычка — все примеряю на себя. И если представляю тех, кому паршивее, чем мне, испытываю противоречивое облегчение. А еще это помогает не думать о Светке. Ничего, все образуется. Как говорит Чернов, они ходят вокруг нас кругами и всегда возвращаются. Как акулы к раненным китам…
В шесть утра берут на анализ кровь. Пробую снова заснуть. Не получается. В коридоре громко разговаривают, шуршат пакетами, звенят не то вилками и ложками, не то скальпелями и зажимами. Возят туда-сюда скрипучую каталку.
Позже медсестра проболтается, что в реанимации от пневмонии скончался парень. Ему было двадцать девять. У него было слабое здоровье — пил, курил, не занимался спортом. И организм не одолел болезнь.
В девять дают позавтракать. На завтрак коробочка творога, баночка сметаны, крутое яйцо, хлеб с маслом и чай. Есть не хочется, но аппетитным кажется сам процесс завтрака. Так иногда не охота никуда спешить, но все равно бежишь, потому что привлекает сам бег. Короче, съедаю и выпиваю все, что дали.
После завтрака обход. Как и обещали, знакомлюсь с симпатичным зав отделения Павлом Владимировичем. Жестикулирует, пружинит ногами, как будто спускается на лыжах с горы, приплясывает, вращает на бедрах невидимый обруч…
— Как самочувствие, молодой человек?
— Спасибо за комплимент! Враги не дождутся…
— И много врагов?
— А у кого их нет…
— У меня нет.
— Ну, вы же врач, знаете, кому какие пилюли подсунуть…
— Шутите? Это хорошо.
Нажимает кнопки компьютера, изучает показания. Вновь на моем пальце прищепка с датчиком. На плазменном экране появляется цифра 71.
— Что за штука? — спрашиваю оптимистично.
Тревожно молчит.
— Если она определяет, в каком возрасте я окочурюсь, то меня это не устраивает, давайте что-то думать.
— Это пульсоксиметр. Отражает степень насыщения крови кислородом. Показатель не критичный, но будем поднимать…
— Желательно, чтобы этим занялись медсестры помоложе и посимпатичнее. Хотя, как говорится, нет некрасивых женщин…
— А у нас в отделении их и нет, и среди больных, кстати, тоже… Какие еще пожелания?
— Из самых невинных пожеланий — было бы здорово, чтобы дверь в палату была закрыта. У меня от вас секретов нет, но ваши искусственные легкие работают, как самодельные водокачки…
Дверь закрыли, в палате стало тише. Но не успел задремать, как зашел еще один в белом халате.
— Экстренную помощь мы оказываем бесплатно, — говорит. — Но за отдельную палату придется заплатить. Подчеркиваю, это не за лечение, это за саму палату. Для вас же это не проблема? Сколько вы зарабатываете? Долларов триста в день у вас выходит?