Ворота военной базы заперты — это зона боевых действий. Когда остается пара десятков метров, бросаю БМВ в управляемый занос. Из-под колес гравий и пыль. Надо выскочить, сделать рывок к воротам! По дороге расстрелять обойму. В каждом дубле стрелять строго в одних и тех же местах, чтобы потом смонтировалось. Первые два выстрела с колена, прячась за открытую водительскую дверь! Третий из-за капота, перекатившись по гравию. Для четвертого на мгновенье встать в полный рост и выставить прямую руку с пистолетом над крышей автомобиля. После быстро добежать до дерева, что растет как раз между машиной и воротами базы, сделать еще два выстрела, присев на землю и спрятавшись за ствол. Отсюда до спасения остаются считанные метры. Достать паспорт и сыграть нервный рваный диалог с солдатом на КПП, убеждая его пропустить нас на территорию…
Под ногами крупный серый гравий. Наколенники под джинсами едва спасают.
«А как же Яна? — думаю. — Она в чулках…»
— Ты там осторожней, — кричу не по сценарию. — Береги коленки!
— Я просила продюсеров о дублере, — сообщает. — Обещали, но пока не нашли. К постельным сценам, сказали, обязательно найдут.
«Зачем ей дублер на постельные сцены? — думаю с тревогой. — Разве ее постельные сцены будут происходить на гравии и во время перестрелки?»
Текста не много, но весь он на крике, на надрыве. Через пару дублей голосовые связки горят.
Актер, играющий солдатика на КПП, студент. Он старателен, но неуклюж. Приходится на репетициях работать в полный голос, чтобы он разогрелся, избавился от зажима, играл нервно и зло. На ходу в очередной раз правим текст — тот, что в сценарии, многословен и звучит литературно, как оперное либретто.
— Солдат! Открывай! Мы россияне, нам надо срочно поговорить с командиром! — кричу между выстрелами.
— Посторонних пропускать в расположение воинской части не положено! — срывающимся голосом кричит в ответ. — Стреляйте в другом месте!
— Где, твою мать, мне еще стрелять? У нас вся местная мафия на хвосте!
— Какая еще мафия?
— Давай, открывай, пацан! Вот, смотри, российский паспорт! — прячась от выстрелов за дерево, судорожно выхватываю из заднего кармана джинсов изготовленный реквизиторами паспорт на имя Родиона Сидорского, трясу над головой. Паспорт выглядит один в один, как настоящий.
Пиротехник сделал в паспорте посадку — заряд пороха. Где порох, там всегда риск. И я побаиваюсь — в момент, когда пререкаюсь с солдатом, посадка должна взорваться у меня в руке, имитируя бандитскую пулю. В то же время внутренний голос подсказывает, что этот страх дает очень верное состояние в сцене. «Когда бы мы знали, из какого сора…»