Наконец, в дивизии объявлена тревога! Ворота с грохотом разъезжаются, пропуская нас на территорию. Навстречу бандитам грозно выползает бронетранспортер. Нас окружают автоматчики российских миротворческих сил. Автоматы навскидку, пальцы на спусковых крючках — мужской негостеприимный хоровод с угрозой для жизни. Никто не знает, что мы за птицы, чего от нас ожидать.
— Мы русские, русские, русские! — кричу, кладя пистолет на землю и скорее поднимая руки. — Спасибо, спасибо, ребята! Слава богу, вы нам поверили…
Вдруг вижу, Яна беззвучно рыдает и держится за коленку. Из-под пальцев струится кровь. Не сразу доходит — эта кровь настоящая. В последнем дубле она неудачно упала на гравий, до кости содрала кожу, но пересилила боль и доиграла дубль до конца!
Яну кладут на носилки и отвозят в медпункт. Обрабатывают рану, накладывают повязку, делают противостолбнячный и обезболивающий уколы. Все это время мы с Глазковым вместе с ней — когда рядом близкие, боль не так больна. Через сорок минут возвращаемся.
— Может, тебе сегодня больше не сниматься? — тихо спрашиваю. — Пообедаешь и поедешь домой. Хочешь, я поговорю с Бончем?
— Нет, Алешенька, все нормально, — уверяет Яна. — Все хорошо, правда! А вот если ты отдашь мне свой овощной салат, я буду тебе так благодарна. Не хочу ничего есть, но от второго салата не откажусь…
…Штаб дивизии, кабинет командира. Пока ставят свет, осматриваюсь. У стены китайский чайный столик, на нем альбом. На красной обложке золотое тиснение — «115 выпуск Высшего общевойскового командного училища им. Верховного Совета. 1992 год». Выходит, генерал, занимающий этот кабинет, примерно мой ровесник. Листаю, вглядываюсь в черно-белые лица курсантов и преподавателей. Здесь могло быть и мое лицо, и в принципе, это мог быть мой кабинет, если бы двадцать пять лет назад я стал Кремлевским курсантом. Помню, мне так нравилось это словосочетание — «Кремлевский курсант». Для меня это звучало почти, как космонавт. И я готовился. Читал выписываемую отцом газету «Красная звезда», быстрее всех в классе разбирал и собирал АК, первым научился на турнике делать «склепку» и был чемпионом школы по подтягиванию. С вечера ставил на подоконник — подальше от кровати — старый будильник с резким металлическим звоном, чтобы утром подниматься рывком, как по тревоге. Бегал с голым торсом утренний кросс, зимой обтирался снегом. Тренировал силу воли, упорство и выносливость. Мечтал поступить в одно из лучших в стране военных ВУЗов для общевойсковых командиров — ВОКУ им. Верховного Совета РСФСР, стать офицером, с оружием в руках защищать Родину, путешествовать по отдаленным гарнизонам, учить новобранцев нелегкой науке выживать и побеждать в бою. «Офицеры» — один из моих любимых фильмов до сих пор… Иногда я думаю, насколько мне бы хватило того романтического отношения к воинской службе? И вообще с моим характером был бы я еще жив? А еще думаю, боги войны, которым я поклонялся в юности, не потеряли меня из виду и время от времени дают о себе знать в моей нынешней профессии…