Нас окликают:
— Толик, иди сюда! Давай-ка выпей с нами! И молодого человека бери.
Подходим к круглому пластиковому столу, заставленному бутылками и закусками. Высокий загорелый человек в белых шортах, синей футболке поло и белой бейсболке протягивает пластиковые стаканчики с красным вином.
— Игорь, многократный чемпион мира по гонкам на яхтах, — представляет Толик. — А это Алексей, наш актер.
Он говорит «наш», и от этого мне немного неловко. Никогда не представлял себя в роли народного любимца. И даже не знаю, что буду делать, если однажды проснусь знаменитым на весь мир. Мне нравится копаться в человеческих судьбах и характерах, нравится, когда фильмы с моим участием смотрят и хвалят. Но жить, как на сцене, в ярком луче софита, не хочу. И терпеть не могу, когда чужие суют нос в мою жизнь, похлопывают по плечу, тыкают и лезут фотографироваться, даже не зная точно, как меня зовут…
— Я большой поклонник российских сериалов, — говорит яхтсмен.
Мне кажется, он подтрунивает. Он это чувствует и продолжает доверительно:
— Честное слово! Какая-нибудь Санта Барбара меня не трогает — там не мои проблемы. А наши сериалы — о наших проблемах. Мне интересно смотреть. Видите? — резко меняет тему, поворачивается спиной. На майке изображена карта Италии со стрелочками морского маршрута.
— Это Джира д’Италия — недельный переход вдоль восточного побережья, — хвастается он. — Я только что оттуда — очень доволен выступлением. Мы были третьими в общем зачете. С погодой, правда, не повезло — всю дорогу штормило. Для июля это не нормально. Климат меняется. Американские фильмы-катастрофы накаркали нам проблемы… Ну, ладно, что я все о себе? Расскажите лучше, где сейчас снимаетесь?
«У меня своя Джира д’Италия, — думаю, мысленно боксируя по тяжелому боксерскому мешку под названием „Месть“. — И что периодически покачивает — нормально. Можно сказать, хорошо, для проветривания мозгов и адаптации к суровым условиям шторма. Если под ногами нет шторма, его надо себе придумать…»
Приехавший сегодня ранним поездом Паша Глазков кажется взвинченным, как молодой енот, которому вместо молодой енотихи подсунули енотовую шапку.
— Здесь должно быть все очень жестко, — почти кричит, обращаясь к Виталию Старикову. — Это бандитские разборки. Надо давить, наседать, Виталий! Давай, дружище, постарайся, от тебя многое зависит! Если ты не взорвешь эту сцену изнутри, ничего не получится. Ну, попробуй сейчас, пока мы не в кадре, а я тебе скажу, нормально или нет…
Виталий обескуражено молчит. Он такого не ожидал от Паши. Вероятно, Паша и сам от тебя такого не ожидал, но роль режиссера явно ему по душе.