— Между Родионом и Филиппом война, но ты не побоялась, привезла Родиона домой… — не торопясь внушает Яне. — Посмотри на него. Вглядись в лицо, в руки… Этот человек сидит в твоем сердце занозой уже десять лет, принес столько боли и разочарований! Но ты не можешь его забыть. Его пытали, он страдает. Представь, что должно быть у тебя внутри!
— У нее внутри, — опять поправляет Яна.
И тут я понимаю, почему не получается! Для Яны Наталья все еще «она», а не «я». Она сознательно отгораживается от образа. Как будто боится, что испытания, выпавшие на долю героини, ударят и по ней самой.
— Родион — Любовь всей твоей жизни! — терпеливо твердит Вознесенский. — Все эти годы ты любила только его. И ненавидела, и тосковала, и не могла простить… И все эти годы представляла вашу встречу. И вот он здесь, в твоем доме. Ты вытащила его из ада. Ты спасла ему жизнь и бросила вызов Филиппу… А ты играешь так, словно ты доктор по вызову, а Родион — один из списка пациентов. Яна, соберись!
Она собралась. Это случилось уже на моих крупных планах, то есть, когда снимать ее закончили и переставили свет и камеры в мою сторону. Теперь Яна играла очень хорошо.
— Ну, вот, можешь же, когда захочешь! — кричит Володя от монитора.
Яна смущенно улыбается.
— Может, переснимем крупный план Яны? — предложил Володя, когда в мою сторону все сняли.
Яна смотрит с мольбой. Ей очень хочется, чтобы пересняли. Оператор ворчит, но дает команду снова переставить свет.
…Утро. Безжалостный солнечный свет освещает картину ночного преступления. Мертвое тело на полу в луже крови. Работают криминалисты. Параллельно идет допрос…
Открываю рот, чтобы рассказать моему врагу правду. Наталья перебивает:
— Это я убила.
Врет. По сценарию, человека, ведущего охоту на Родиона, убивает Родион. У него нет выхода — если не убьет он, убьют его. Тот, кто прошел войну, или Зону, с этим знаком — чтобы выжить, надо научиться бить первым. Самый сильный инстинкт в любом живом — инстинкт самосохранения. Именно поэтому, думаю, кода кто-то бросается вниз головой с крыши, подносит к виску дуло пистолета и жмет спусковой крючок или съедает горсть смертоносных таблеток, он делает это уже морально мертвым — живому не даст инстинкт… Родион — живой! После Зоны все инстинкты его обострены — умеет и не боится бить первым! И тут Володя вдруг заявляет:
— Знаете, а пусть так и будет — пусть убийство совершит Наталья — спасет и себя, и ребенка, и Родиона!.. А то у нас Наталья получается слишком слабая, невыразительная…
Для меня это, как гром среди ясного неба.