Вот и все. Объяснились. И как ни странно, вполне поняли друг друга. Иисус дал себе слово относиться к Магдалине со столь же нежной внимательностью, как и прежде. Не в ущерб, конечно же, сестрам Лазаря — Марии и Марфе. Не в ущерб и тем, которые решили сопровождать его, Иисуса, в пути его.
От проповеди к проповеди в городах Геннисаретской равнины росло число его сторонников, это вдохновляло Иисуса, давало надежды на успешное проповедование в Храме Соломона, но он все же никак не решался на последний шаг, что, понятное дело, весьма беспокоило и слуг-жрецов и особенно Великих Посвященных, определенных жребием довести решение Собора до конца. Они, хотя и оставались в стороне, не выпускали, однако же, Иисуса из вида ни на день, ни на час.
Они искали пути воздействия на него и, как им показалось, нашли, наконец, верный ход: повлиять на мать Иисуса и братьев его.
Дело в том, что приближался праздник Скинопигии (Доставление кущей), на который обычно в Иерусалим съезжается множество паломников. Из Галилеи, как правило, на праздник Поставления кущей отправляется целый караван. Вот с ним-то и хотели отправить Иисуса в Иерусалим его приставы, повлияв волей своей на семью его.
Первый шаг им удался. Мириам, мать Иисуса, и братья его пришли к нему с поклоном и пригласили ехать в Иерусалим вместе с ними. Иисусу, однако же, это предложение показалось неприемлемым: смешаться с толпой паломников, прийти с ними в Иерусалим безвестно? Нет. Не зря же он так много сделал, неся людям Живой Глагол Божий. Однако он не стал делиться своим сокровенным с родными, памятуя неприятие его деяний и Иаковом, и даже матерью. Ответил так:
— Мне еще много предстоит проповедовать в синагогах Геннисаретской земли. Слово мое слушают здесь со вниманием.
— Яви себя миру, а не единой Галилеи, — вроде бы посоветовал с братской доброжелательностью Иаков. — Много ли пользы от твоих проповедей в одной земле? Кто делает дела, подобные твоим, в тайне? Пойдем в Иерусалим. Пусть слово твое услышит и оценит весь народ Израиля.
Уловил Иисус в словах брата неприятный для себя подтекст, но не возмутился, а ответил смиренно:
— Наступит час, явлю себя в храме Иерусалимском. Теперь еще не время.
Иаков, пожав плечами, пошел прочь. Помешкав немного, последовала за ним и Мириам. Остальным тоже не оставалось ничего делать, как оставить брата своего с его желанием.
Приставы, поначалу насторожившиеся отказом Иисуса идти караваном паломников в Иерусалим, поразмысливши, оценили решение Великого Посвященного весьма мудрым: лучше, если он войдет в Священный город в сопровождении учеников своих и толпы сторонников, да если еще подготовить ему соответствующую встречу, тогда его вход в Иерусалим станет именно таким, каким он и должен быть.