Во время вечерней трапезы и обычной беседы после нее Иисус рассказал ученикам своим о планах, призвав их всеми силами содействовать их исполнению. Это весьма ободрило апостолов. Наконец-то от слов равви переходит к делу, и если все сложится удачно, он вполне может объявить себя первосвященником, а затем и царем всего Израиля. Народ поддержит его, потомка Давида, ибо истосковался по свободе. Рим же, опасаясь великого восстания, признает Иисуса царем, и тогда они, апостолы, сядут по правую и левую руку его. Тогда исполнится обещанное им, когда он звал их с собой.
Как они ошибались! Иисус вовсе не думал о власти. Он давно и твердо считал любую власть злом. Храм Соломона ему был нужен лишь для того, чтобы Живой Глагол Божий услышали все колена Израилевы, и каждый, услышавший его, обрел бы в душе своей, в сердце своем Царство Божие. Вот тогда-то вера в Единого Творца, в Отца Небесного, вера любви и свободы, разрастаясь и укрепляясь, сметет все, что станет мешать вольности духа народного. Тогда не удержать Риму ни Израиля, ни иные подъяремные страны. Свобода восторжествует. Вольность духа обретет господство в истинном Царстве Божьем на земле. Ради этого он идет на последний шаг в своей жизни, готовый безропотно испить Жертвенную Чашу до дна.
Какое великое разочарование испытают ученики его, узнав обо всем этом в последние дни перед распятием учителя своего.
И только Мария Магдалина поняла женским чутьем своим, любящим сердцем своим истинные намерения Иисуса и попыталась отговорить его от рокового шага.
— Уйди в Эдессу. Я пойду за тобой.
— Нет. Я благословен Отцом моим Небесным дошагать по своей судьбе до самого конца.
Грустно вздохнула Магдалина и вновь упрямо поклялась себе:
«Ты будешь жить! Я не дам тебе умереть!»
Но в тот момент она, как и прежде, еще даже не представляла себе, каким путем этого добьется.
В Вифанию Иисус пришел раньше своих учеников, которых направил по Иордану. На сей раз серьезных конфликтов с фарисействующими в иудейских городах у него не происходило. Он проповедовал в синагогах, исцелял больных, не вызывая явной вражды со стороны тех, кто видел в нем реформатора законов Моисея и никак не желал никаких новшеств, ибо видел в них ущерб своему авторитету. Однако и уверовавших в него почти не прибавлялось, но не потому, что таких не было, а потому, что он сам, своей волей, отбивал желание идти с ним — он лишь выбирал крепких мужей, молодых годами, с которых брал слово быть ему послушными и преданными.
Но и их Иисус не звал с собой в Вифанию, а оставлял в пещере Иеремии, заверив их, что станет приходить к ним два-три раза в неделю, когда же пробьет час, он позовет их с собой. В пещере осталось несколько женщин, чтобы ухаживать за ними, а Иуда Искариот, хранитель казны, выделил им добрую сумму на расходы.