— Твое слово, защитник?
— Иисус из Назарета сам оправдал себя. Мое слово одно: по свидетельству о субботе Назаретянин не виновен.
Гордый своей смелостью и решительностью пойти поперек воли первосвященника, адвокат воссел на свою скамейку.
Иисус тоже гордился собой, своей верной аргументацией в свое оправдание. Он понимал, что по первым свидетельствам при любом лицемерии обвинить его члены синедриона никак не смогут, но понимал он и то, что впереди более сложная борьба. Расслабляться никак нельзя. И главное, не перейти к обычной своей манере, когда главная мысль укрыта в иронической фразе, в нравоучительной притче. Что нужно толпе, то никак не приемлют синедрионцы. Только через Священное Писание обелять себя, показывая, насколько оно иногда ложно трактуется фарисеями и саддукеями, и в то же время не отходить от своей идеи, от веры любви и милосердия, от веры в Царство Божье на земле для нищих и обездоленных.
Он так и вел свою линию, отвечая все на новые и новые обвинения свидетелей, которые горячо поддерживал обвинитель.
Впрочем, ничего неожиданного для Иисуса не возникало. Все повторялось, как в городах Геннисаретской долины, в которых приходилось ему дискутировать с перворядными. И те, и эти будто от одной матери и имеют одни и те же мысли в головах своих.
Как хорошо, что он прошел как бы школу в тех синагогах, прежде чем прибыть в Иерусалим.
Правда, не на такой диспут с фарисействующими рассчитывал он, на многолюдный, а не перед лицом лишь членов синедриона да малой толикой служителей Храма. Но что делать? Выше головы не прыгнешь…
И вот последний, самый, пожалуй, главный пункт его разногласий с фарисеями и саддукеями, краеугольный камень его религии, его идеи равенства и братства на всей земле под дланью единого для всех Отца Небесного — религии любви и милосердия.
Сам Ханан вопрошает, не доверяя ни лжесвидетелям, ни даже своему зятю. Вернее, не вопрошает, а внушает:
— Ты утверждаешь, будто проповеди твои не отступают от Священного Писания, от Пятикнижья Моисея и Пророков, сам же проповедуешь народу, не только избранному Господом? А сказано Господом: «Если вы будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов: ибо Моя вся земля…»
— Доскажи, первосвященник, остальные слова Завета Господа, — не задержался с защитой Иисус. — Или, если позволишь, я это сделаю сам? — он не стал дожидаться согласия Ханана, хотя и понимал, что вызовет недовольство истинного первосвященника. — «А вы будете у Меня царством священников и народом святым…». Вдумайтесь в этот Завет: царство священников. Священников Единого Творца для всей земли. Вспомните еще один Завет Господа Моисею: один устав будет у вас, как для пришельца, так и для туземца. Даниил, проповедуя, говорил: царство же и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет и роду святых Всевышнего, которого царство — царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться ему. Моя же заповедь не о повиновении от силы, а о повиновении от слова. В этом я вижу великую силу великих свершений в грядущем. Я говорю: как новорожденный находит в темноте грудь матери своей, так и народы найдут истину. Наступит на земле Царство Божье, где все будут равны в делах своих, а слово Отца Небесного понесет избранный им народ по всем странам, по всем землям.