— Я — Раг.
— Мок.
— Помочь тебе выпрямить? — предложил Раг.
Мок отрицательно щелкнул клешней и поковылял назад. Он удалялся, пока не обнаружил вдали от неистовых толп ничейный шест одиночного прута. Мок взобрался на него и широко расправил иголки, чтобы уловить каждую частицу лучей пульсара. Его не оставляло ощущение, что грубая наемная клешня отделала его, словно неопытного юнца. Он распрямил погнутые иголки и удалил обломки, которые после нанесенных побоев цеплялись друг за друга. Он оставался там до заката пульсара.
Когда прямое излучение микроволн пульсара прекращалось, двигательную способность могли поддерживать только запасы снежной пасты, и поэтому спячки после наступления темноты избегали лишь сильнейшие. Но даже они не могли проявлять активность долгое время.
Мок выжидал в сумерках, искажая свое магнитное поле, чтобы оно соответствовало окружению. Ни запаха, ни звука. К полуночи, под отблеском смутных радиоисточников и жестких, отчетливых рентгеновских звезд, он затаился подле входа для знати. На ночь охрана закрывала входы роильщиков в главный особняк, а в воротах для дворян оставался сидеть один вооруженный боец. Мок, цепляясь клешнями, забрался на стену. Сочленения его скрипели столь тихо, словно были отголосками, принесенными перевоображенным ветром. Он замер на верхушке ворот. Из его магнитного поля не просачивалось ни запаха, ни звука.
Я — Игла.
Он бросился вниз, расправив иголки. Стражник дернулся.
Мок стиснул свои передние клешни на тонком узле иголок между туловищем и головой стражника. Холодный Нож. Мок придвинулся поближе, вонзил еще две клешни в то же самое место и принялся резать и рвать. Последователь Ножа.
Стражник рухнул мертвый.
Мок выдохнул. Его так и подмывало издать хвастливый крик, чтобы созвать дворян, равно как и роильщиков, дабы они выразили восхищение и сделали подношения, воздавая должное его доблести. У него уже так долго не было поклонников. Но он подавил подобное желание и вынес стражника за частокол. Клешнями, слишком маленькими для задачи, которую необходимо было выполнить быстро, он принялся обрезать прут за прутом, пока большие клешни стражника не оказались отделенными.
Будь Иглой.
Мок высоко поднял их и гордо раздвинул свои иголки. Затем пересек двор. Ночью издали он сошел бы за вооруженного бойца, неспешно делающего обход. До него донесся звук какого-то движения, однако никто так и не появился. На другой стороне двора располагался изысканный проем, ведший к скоплению шестов знати, по которым те забирались на верхние этажи главного особняка. Какое-то время Мок разглядывал его, затем положил похищенные большие клешни и двинулся к низкому проему, через который поднимались роильщики.