Я дрался в Сталинграде. Откровения выживших (Авторов) - страница 36

Я рассказывал эту историю французским туристам, они спрашивают: «Почему немцы пели тогда Интернационал?» — А я так думаю, что это был скрытый протест против войны. Они-то знали, что в Сталинграде окружены, мы еще пока этого не знали.

А у меня тогда на ногах уже были изношенные ботинки, Конрад как-то приходит и ставит на стол пару сапог и пару ботинок, немецких, солдатских, и говорит: «Александр, тебе!» Я спрашиваю: «Где же ты их?» — Он говорит: «В госпитале». Мне подарок сделал.

Потом они ушли, а тут уже так, безвластие началось. Немцы уходят. Видимо, этот полицейский хозяин дома, когда-то кому-то насолил. Мстить ему начали. Когда немцы ушли, кто-то взял и поджег дом. Мы ушли из этого дома. Ушли ближе к дороге, на Селивановку, поселились еще в одном доме, и вот там немцы еще были. Один пожилой немец собирает вещи: «Zuruck! Отступаем! Назад! Все». Мы все уже догадывались, что они отступают.

Хорошо помню, что 4 января 1943 года мы утром проснулись, а наши солдаты уже идут по улице! Освободили уже нас. Через несколько дней мы на нашей уже машине доехали до Селивановки. Вот в этой Селивановке я пробыл до ноября 1944 года.

У меня знакомые были в нашем почтовом отделении, они предложили: «Вань, приходи к нам работать в связь, телефонистом или монтером». А я говорю: «Разве сумею?» — «Да ребята тут есть, они тебя подучат, а потом будешь работать». Стал я в связи работать в 1941 году, зимой. В июле 1942-го немец сюда уже подошел к Дону. Тут все стали эвакуировать или ликвидировать, и в колхозе у нас всю аппаратуру связи ликвидировали, остался только простой полевой коммутатор, а трансляции, усилители — все поснимали и позабрали. Как раз и воинские части подошли.

Здесь в Камышах был командный пункт 62-й армии. Когда они пришли, там уже гражданских никого не было, мы только втроем ребята остались, они нас оставили. А потом, уже когда немец стал прорываться, они собрались и воинская часть ушла, а нам и говорят: «Ну, идите по домам».

В августе к нам пришел немец и пробыл у нас два месяца и двадцать два дня. Тут уже нас, пацанов, заставляли работать кого где. То на железной дороге отправляли в Сталинград снаряжение и боеприпасы. Ночью наши «кукурузники» прилетали — У-2. Он подлетает, мотор выключает, потом бросит ракету, и, пока она светится, сбрасывает бомбы. Только две или три — мало, конечно. Так наши бомбили эшелоны, а немцы говорили так: «Иван русский — хитрый! Прилетит, встанет, молчит, поглядит, а потом бомбить начинает».