На другой день снова в бой, не отрываться от танков, вперед! Никаких тесных занятий мы с ними до этого не имели, они в Калаче, а мы аж в Светлом Яру были, не отрабатывали взаимодействие. Просто бежали за танками. Немец применил свои способности, хитрости, и танки зарыл, они стали как дзот: он бьет, а сам в земле. За ночь окопали они. Наши танки на Хороший курган не пошли, а пошли в обход, а нас положили с воздуха огнем, нашу пехоту, и с земли, в общем, мы начали окапываться и целый день мы не наступали, к ночи приходит солдат, ко мне попал он как-то: «Ты не с Дальневосточной дивизии?» — «Нет» — «А где же она есть, тут же занимать она должна? — «Не знаю!»
Мы не знали даже, что нам на смену пришла уже другая армия, подготовленная, с Дальнего Востока. Нас сменили, а нас же там уже половину не было и сказали: «Пойдете в Дубовку на формировку».
Мост мы перешли, и направление — Качалино или Дубовка. Дошли до хутора Камыши, солнце стало садиться, а немец на той стороне Дона, а она выше, чем левая, и он нас заметил издалека, а мы не знали, думали, что немца угнали далеко. Расположились мы сварить покушать, умыться после боя. Как раз шла скотина и гражданские, и он открыл огонь по нам и тут и по скотине, в общем, женщину одну убило, кого-то еще ранило. Мирные жители пострадали, почувствовали войну. Команда нам: «Потушить огни!» — песком позасыпали, загребли и пошли вверх по Дону. Нам много встречалось солдат и командиров, которые говорили: «Приказ — ни шагу назад! А вы куда идете?» — «Куда нам сказали — туда мы и идем! На формировку в Дубовку». — «Какая там формировка?!» Но мы все равно идем, потому что чего нам слушать чужих, у нас своя команда и свой командир. Расчет у меня не полностью был, и идти по пескам было очень тяжело, и мне попадается лошадь, паслась в стороне. Я эту лошадь поймал, сделали лямки, упряжку из обмоток, все повязали и поехали, запрягли прямо в миномет. Нам стало тогда легче и мы туда вещмешки сложили. У плиты приварены с завода полуоськи такие, и надеваются колеса — вот уже плита на колесах. За саму плиту держишь, и как управление. А тут уже наваливаешь вещи, и сделали шлейку с обмоток. Солдат есть солдат — должен всегда быть находчивым.
Доехали мы до Качалина, нас остановили, приказ: «Назад ни шагу!» — «Мы не знаем!» — «А вот мы вам даем приказ! Переходите обратно на правую сторону Дона и сражайтесь с противником! На вас надеется народ. Вы защитники, вот и идите защищайте!» Мы опять перешли на правую сторону Дона и шли вперед, правее Голубинской, мы-то не знали, а командира роты уже предупредили, что такие-то дивизии в окружении находятся. От Голубинки от Качалина где-то 20 км. Пошли мы, нас тут уже провожали и «мессершмитты», и румынские истребители — как наш У-2, похож на «кукурузник», но он верткий и быстрый. Всю дорогу нас обстреливали, а мы все не останавливались и шли, дошли до своего назначения, остановились, заняли оборону.