-- Конечно, это же естественно.
Вероника мотает головой.
-- Совсем не так естественно. Я знаю уйму ребят, которым абсолютно наплевать на своих сестер, их не интересует, с кем они проводят время и кто с ними спит... Ну, Жиль, пожалуйста, не ужасайся таким выражениям, теперь все так говорят. Конечно, твои родители такого не скажут, на то они и родители, но ты-то принадлежишь к другому поколению... Но возвратимся к Жанине; ты с ней безумно строг, все опекаешь ее. Так себя теперь никто не ведет. Возьми, к примеру, хоть Жан-Марка. Ты можешь себе представить, чтобы его заботило, что я делаю, с кем встречаюсь?
-- Нет, не могу.
-- А ты с Жаниной в самом деле ведешь себя как турок. И то со времен Мустафы Кемаля турки сильно эволюционировали...
Оба тихо смеются. Стены в доме тонкие, и звуки проникают из комнаты в комнату. "Как в нашем пансионе в Венеции, -- уже успела отметить Вероника. -- За все время нашего свадебного путешествия нам так и не удалось ни разу по-настоящему побыть вдвоем".
-- Скажи, Жанина ведь симпатичная, правда?.
-- Я ее обожаю!
Этот ответ, видимо, не убеждает Жиля.
-- Нет, кроме шуток, она тебе нравится?
-- Я же сказала, что обожаю ее.
Краткое молчание. Жиль взял жену за руку.
-- А как тебе мои родители?
Его голос звучит хрипловато.
-- О, они очаровательны, -- отвечает она, не задумываясь. -- Ты ведь меня уже спрашивал.
-- Да. Но мне бы хотелось быть уверенным...
-- Они душки! Но, конечно, они...
Вероника замолкает, не кончив фразы.
-- Валяй, говори до конца!
-- Они из другой эпохи. Я и не подозревала, что еще есть такие люди, как они. Твоя мать явление просто... неправдоподобное. Такая самоотверженность. Свести свою роль только к хозяйству... не спорю, в этом есть даже что-то прекрасное в известном смысле, но все же... Нет, они из другой эпохи.
-- Ты их не одобряешь?
-- Почему же? Но все-таки со временем это должно действовать угнетающе. Я хочу сказать -- их общество.
Снова молчание. На этот раз более длительное. Жиль словно замер.
Она встревожена.
-- Ты сердишься?
-- Нет, что ты...
Он делает явное усилие.
-- Я думаю, ты права...
-- Твой отец просто прелесть, -- говорит она с жаром. -- Какое чувство юмора! Юмор ты от него унаследовал. Он такой славный!..
Она снова закуривает. Когда она творит этот маленький обряд, ее лицо, движения, выражение глаз становятся по-мужски жесткими. В эти минуты она похожа на мальчишку. Точный удар большим пальцем по зажигалке (золоченая вещица, на вид дорогая, и скорее мужская, чем женская), щеки западают, и она скашивает глаза на кончик сигареты, которая вот-вот загорится от вспыхнувшего пламени. Потом резким движением откидывает голову, полураскрытый рот округляется, и губы вытягиваются, как у рыбы, чтобы вместе с дыханием выпустить струю дыма.