— Я отвыкаю от курения.
— Что ты помнишь об этой драке?
— Ничего.
— Совсем ничего?
— Нет. Этим занимался Баклунд.
— А что об этом думает он?
— Не знаю. Он старательно расследовал это дело несколько дней. Но он был само молчание.
— Значит, тебе везет, — сказал Мартину Беку мужчина за столом.
— Что ты имеешь в виду?
— Разговор с Баклундом — это сплошное удовольствие, — пробормотал Монссон.
— Вот именно. Это наш любимчик, он пользуется огромной популярностью. Он будет здесь через каких-нибудь полчаса, так что извольте стоять по стойке смирно.
— Спасибо.
— Матссон — это тот, кого вы разыскиваете?
— Да.
— И он сейчас в Мальмё?
— Думаю, что нет.
— Это вовсе не развлечение, — удрученно произнес Монссон.
— Что?
— Эти зубочистки.
— Так закури, черт возьми! Кто тебя заставляет грызть зубочистки?
— Говорят, есть какие-то зубочистки с привкусом, — сказал Монссон.
Каким доверительно знакомым казался Мартину Беку этот жаргон! Очевидно, кто-то испортил им день. Звонили жены, предупреждали, что остынет еда, и интересовались, есть ли на свете другие полицейские, кроме них.
Он предоставил им самим заниматься собственными проблемами и отправился в буфет выпить чашку чаю. Вытащил из кармана письмо Слуки и снова прочел скупые показания свидетелей. Где-то у себя за спиной он слышал следующий разговор:
— Не сердитесь, что я спрашиваю, но это действительно пончик?
— А что же еще?
— Ну, может, это какой-то ценный памятник культуры. Жаль было бы его уничтожать. Им наверняка заинтересовался бы музей пекарного дела.
— Если вам здесь не нравится, вы ведь можете пойти куда-нибудь в другое место. Верно?
— Да, я могу спуститься на два этажа и заявить на вас за продажу опасного для жизни оружия. Я прошу пончик, а вы даете мне окаменевший брак, какой человеку не предложили бы даже на государственной железной дороге, потому что локомотиву пришлось бы краснеть. Я чувствительный человек и…
— Чувствительный! Да вы ведь сами взяли его!
Мартин Бек обернулся и посмотрел на Колльберга.
— Привет, — сказал он.
— Привет.
Ни один, ни другой, казалось, не были особенно удивлены. Колльберг отодвинул от себя смертоносное кондитерское изделие и сказал:
— Когда ты приехал?
— Только что. Что ты здесь делаешь?
— Пришел поговорить с неким Баклундом.
— Я тоже.
— В общем-то я приехал сюда по другим делам, — как бы оправдываясь, сказал Колльберг.
Через десять минут, в пять часов, они вместе вышли из буфета. Баклунд оказался пожилым, он выглядел приветливо и обыкновенно. Он подал им руку и сказал:
— Вы только посмотрите! Какие выдающиеся гости! Из самого Стокгольма!