— Гарри! — сурово взглянула на сына графиня, и ее щеки и шея покрылись красными пятнами. — Где ты был? Твое поведение возмутительно. Тебе следовало встретить нас. — Ее глаза остановились на Морган, которая с небрежным видом опиралась на руку Гарри. — Ты не говорил мне, что собираешься пригласить на уик-энд еще кого-то.
Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но тут из глубокого кресла у камина поднялся его отец и с распростертыми объятиями, широко улыбаясь, двинулся к ним.
— Дорогая моя, очень рад вас видеть, — сказал он, взяв Морган за руку. — Мы встречались в Виндзоре, правильно? Вас зовут Морган Калвин, не так ли? Вы стали еще краше с тех пор! — Он обернулся к сыну и хлопнул его по плечу. — А ты малый не промах, как я погляжу! Нет, я тебя не осуждаю, напротив… чертовски рад тебя видеть! Располагайтесь и давайте пить чай!
Граф предложил Морган кресло рядом со своим и стал развлекать ее светской беседой. Она была благодарна судьбе за то, что у нее появился хотя бы один друг в стане врагов.
Гарри поцеловал мать, учтиво поздоровался с остальными гостями и встал за креслом Морган. Она подняла на него глаза, улыбнулась, и они оба на какой-то миг забыли о существовании других людей, снова оказались наедине, как там, в полуразрушенной лачуге среди лесной чащобы.
— Мы прекрасно провели время, — заметила Морган, обращаясь к графу. — Гарри был так любезен, что показал мне все местные достопримечательности. Я и не представляла себе раньше, что Шотландия настолько красива.
Ответом ей стало внезапно повисшее в гостиной тягостное молчание. Боковым зрением Морган уловила, что Элизабет готова расплакаться и не сводит с Гарри укоризненного взгляда.
— Обед подадут в восемь, — громогласно заявила графиня и поднялась. — Сесилия, Элизабет, пойдемте, я покажу вам комнаты. Наверное, вы хотите отдохнуть с дороги.
Так и не сказав ни слова Морган, она увела дам наверх по широкой дубовой лестнице.
В этот вечер Морган одевалась к обеду с особенным тщанием. Целых два часа она укладывала волосы, пока не добилась того, чтобы высокая прическа держала форму, и только несколько завитых локонов ниспадали на плечи мягкой волной. Выбор драгоценностей отнял не меньшее количество времени.
Когда часы в холле пробили восемь, Морган спустилась в гостиную, где собралось все общество в ожидании гонга, возвещающего о том, что стол накрыт. На ней было темно-зеленое бархатное платье с длинными зауженными рукавами, глубоким декольте и юбкой со шлейфом. Казалось, Морган сошла с одного из старинных портретов далеких предков Гарри, которыми были увешаны стены гостиной. На шее у нее сияло бесценное изумрудное колье, в уши были вдеты такие же серьги.