Он почти устал сражаться.
Он опустил руку, снял сумку, бросив её на кровать, надежно запер дверь и снова разделся. Потом он потушил свечу и упал на кровать. Но прежде чем провалиться в сон, он обнял одной рукой сумку.
Эцио знал, что передышки не будет ещё долго.
В «Спящей лисе» Эцио передал сумку с точными инструкциями. Он никому не хотел бы поручать эту работу, но в Риме у него были другие дела. Отчетов «шпионов» Ла Вольпе было немного, но информация в них совпадала с той, что прислал Пантасилее голубиной почтой Макиавелли. Это успокоило опасения Эцио по поводу друга, хотя, как заметил Эцио, Ла Вольпе остался при своем мнении. Эцио понимал его. Макиавелли мог казаться отстраненным, даже холодным. Хотя они оба были флорентийцами – а Флоренция не испытывала любви к Риму, как не испытывала её и к Борджиа – казалось, что Ла Вольпе, не смотря на все свидетельства обратного, продолжал сомневаться. «Называй это шестым чувством», – мрачно сказал он, когда Эцио на него надавил.
Вестей о Яблоке не было, за исключением того, что оно по-прежнему оставалось у Борджиа, хотя у кого именно – Чезаре или Родриго – было неясно. Родриго хорошо знал о возможностях Яблока, хотя Эцио сомневался в том, что Родриго поделился с сыном подобными знаниями, особенно учитывая их напряженные отношения. А Чезаре, хоть и был последним человеком, у кого в руках Эцио видел Яблоко, но никаких признаков того, что он воспользовался им, не было. Эцио молился, чтобы тот, к кому Яблоко попало для изучения – если конечно Чезаре отдал его кому-то – либо зашел в тупик, либо скрыл возможности Яблока от своего хозяина.
Макиавелли куда-то запропастился. Даже в тайном укрытии ассасинов на острове Тиберина он не оставил никаких известий. Всё, что смог выяснить Эцио, это то, что друг «далеко», но он не говорил, что собирается во Флоренцию.
Двое друзей, временно находившиеся в Риме и в данный момент работавшие под прикрытием – Бальтаззар Кастильоне и Пьетро Бембо – были абсолютно надежны. Оба были членами Братства, не в последнюю очередь по той причине, что один был связан с Чезаре, а второй – с Лукрецией. Жаль, подумал Эцио, что первый скоро возвращается в Мантую, а второй в Венецию. Но Эцио утешал себя мыслью о том, что в своих родных городах они будут не менее полезны Братству.
Удовлетворенный тем, что сделал все возможное, Эцио решил вернуться в «Цветущую розу».
На этот раз, когда он пришел в бордель, дверь была открыта. Воздух внутри казался свежее, и дышать было легче. Он вспомнил имена девушек, которых встретил в прошлый раз, и спросил, где их искать у старших и более опытных женщин в главном зале. Зал охраняли двое хорошо одетых, молодых, довольно вежливых крепких парней. Они проводили его во внутренний двор и сказали, что он найдет девушек там.