До скалы дошел быстро. Удивленно смотрел на отвесную громадину, испещренную, трещинами, выветренную причудливо и обточенную штормами… Глыбы лежали у подножия, торчали из воды белыми головками или маячили сквозь толщу воды.
Лог поднял с теневой стороны кусок розоватого камня, и почудилось: он теплит ладонь. Да, материала много, но где же Сосандр прячет мастерскую. Пока этот вопрос крутился в уме, цепкий взгляд по едва приметным признакам уже определил – здесь, рядом. Вот на глыбе свежие царапины, должно, ее ворочали ломиком, но унести оказалось не под силу. А с этого места камень исчез: на земле, в глубоком продаве, бледные побеги травы, так и засохшей, не вобрав в себя животворного солнца, не позеленев. Значит, Сосандр приезжал сюда совсем недавно, в конце лета.
Так, исследуя всякую заметину, Лог спустился к самой подошве скалы. Тут была удобная бухточка с кольцевым бережком из белого песка и мраморной гальки. В скале, под нависшим карнизом, зияла широкая щель. Лог присвистнул: «А прячет ли Сосандр свою мастерскую? – подумал он. – Всякому, кто захочет, открыто тайное. Просто надеется, что лишний глаз сюда не заглянет».
Он спрыгнул с выступа на белый бережок, прошел по нему к щели, заглянул внутрь. Сыростью, как ожидал, не потянуло, а глаза не уперлись в темноту. Лог вошел в щель и через несколько шагов оказался в большом сводчатом гроте. Сквозь пролом в стене сияло солнце, и все было видно отчетливо. Несколько заготовок, слегка обтесанных, стояло у стен, одна готовая статуя была помещена в центре грота так, чтобы на нее падал прямой свет из пролома.
Статуя поразила мастера законченностью форм. Он ходил вокруг нее взволнованный, приниженный высоким искусством другого. Перед ним стояла нагая девочка–подросток, еще не открывшая мир, еще едва познающая себя. Чуть опустив плечо и отставив острый локоток, девочка горсткой старалась подхватить вот только сейчас начавшую выбугриваться грудь. Руку другую подняла к изумленному лицу и пальчиком отогнула вниз пухлую губу.
Лог опустился перед статуей на камень. Так вот она, простота и правдивость, чему учил его Сосандр, к чему терпеливо подвигал. Не только строгих богов и надменно застывших героев высекали его нервные руки. Тоскующий художник, боясь быть непонятым и проклятым за свое незаказное искусство, прятался от людей и извлекал из камня живое и близкое, как эта девочка, увиденная им на улочках Ольвии.
Но чем больше смотрел он на статую, тем все сильнее, неотвязчивее росло в нем чувство протеста. Да, Сосандр сработал статую великолепно, но то, от чего предостерегал он Лога, уже грозило этой девочке. Но что?